Грины с изумлением наблюдали за тем, как Мэрилин с головой погрузилась в книжный мир их библиотеки. Она начала читать о Наполеоне и, открыв для себя Жозефину, с жадностью хваталась за все книги о ней, которые ей попадались. Некоторое время главной темой за ужинами в доме Гринов стала Жозефина и ее свита.
«Ее завораживали женщины, — говорит Эми Грин, — которые сумели чего-то добиться». Особенно радовалась она, узнав, как подруга Жозефины, Жюльет Рекамье, прославившаяся своей фигурой, обошлась с выполненной по заказу собственной статуей, запечатлевшей ее в обнаженном виде: с возрастом, когда ее грудь опустилась, она разбила мраморные груди.
Мэрилин могла сидеть на ступеньках рядом с Эми и разглядывать портрет Эммы, леди Гамильтон, возлюбленной лорда Нельсона. Она с трудом могла заставить себя поверить, что эта импозантная женщина была когда-то служанкой. «К историям она относилась подобно ребенку, — вспоминает Эми Грин. — Она сказала, что в детстве ей никогда не рассказывали сказок, поэтому, когда кто-нибудь начинал что-то рассказывать, она попадала в плен».
У Милтона Грина был мотоцикл с коляской, и он брал Мэрилин покататься. Однажды, когда они собрались уже ехать, Эми обратила внимание, что на актрисе был длинный белый шарф. Она напомнила им об Айседоре Дункан, эксцентричной американской танцовщице нового веяния, которую задушил шарф, намотавшийся на спицы спортивной машины. «Кто это — Айседора Дункан?» — спросила Мэрилин. Судьба танцовщицы потрясла ее. За этим в Коннектикуте последовала неделя Айседоры Дункан.
Для записей своих впечатлений Мэрилин приобрела маленький дневник в кожаном переплете с застежкой и крошечным ключиком. Она носила его с собой по всему дому, делала записи по ходу беседы или при чтении привлекших ее внимание журнальных статей. По ночам Грины слышали, что в комнате Мэрилин до самого утра звучало радио. Она удовлетворяла свою ненасытную жажду к знаниям. Но узнали они и о ее недуге, который не оставит Мэрилин до самой смерти, — о бессоннице. Сон приходил лишь после приема барбитуратов. Таблетки — в тот период секонал — всегда лежали на ее ночном столике.
Именно тогда поведала она Эми о своем несчастном женском прошлом, о ребенке, который у нее якобы был, о бесчисленной череде абортов.
В это время дала о себе знать актриса Джейн Рассел, партнерша Мэрилин по фильму «Джентльмены предпочитают блондинок». Она просила Мэрилин оказать помощь ВАИФ, организации, которая определяет заброшенных детей в благополучные семьи. Это положило начало активному интересу Мэрилин к проблемам детей. Интерес этот не угаснет до самой ее смерти.
Во время Рождества 1954 года Грины и Мэрилин находили развлечение в той шумихе, которая поднялась после побега Мэрилин из Голливуда. Эми на нескончаемый поток телефонных звонков от знаменитостей отвечала с напускной невинностью. Вымышленной историей накормили Фрэнка Синатру, который все еще находился в Лос-Анджелесе и опекал Ди Маджо. Таким же образом обманули и Билли Уайлдера, режиссера фильма «Зуд седьмого года». Позвонил Мэрилин и Боб Хоуп, который тешил себя надеждой увидеть ее в своем Рождественском шоу в Корее. В то время как все остальные, посмеиваясь, сидели рядом, Эми Грин, с трудом придавая голосу серьезность, спрашивала по телефону: «Скажите, мистер Хоуп, мисс Монро пропала?»
Но прятаться долго Мэрилин не стала. В начале января 1955 года Милтон Грин устроил в Нью-Йорке коктейль для прессы. Круг приглашенных ограничивался восьмьюдесятью избранниками. Задрапированная в мех горностая Мэрилин Монро объявила, что создала собственную корпорацию «Мэрилин Монро Продакшнз», коей является президентом и держательницей контрольного пакета акций; 49 процентов акций принадлежат вице-президенту Милтону Грину. Еще она добавила, что намерения продлить контракт с киностудией «XX век—Фокс» не имеет. Для ее боссов на «Фоксе», которые предвидели, что существовавшее соглашение с ней должно потерять силу, это ничего хорошего не сулило.
Мэрилин сказала, что теперь она стала «новой женщиной». Прессе она заявила, что делает паузу, «чтобы играть роли порядком выше, те, которые хочется играть. Большинство моих картин мне не нравились. Мне надоели сексуальные роли. Я попытаюсь расширить рамки своих возможностей. У людей есть свой предел, вы знаете... на самом деле есть». На вопрос о том, какие роли ей хотелось бы играть, Мэрилин Монро упомянула одного из персонажей в «Братьях Карамазовых» Достоевского. Когда ухмыльнувшийся репортер попросил ее назвать имя персонажа по буквам, Мэрилин ответила: «Дорогуша, я не назову по буквам ни одно из имен, о которых я вам говорила».
