Внешняя политика США вызывала у Мэрилин здоровый скептицизм, который мог показаться тогда не столь здоровым сторонникам правого крыла. Летом 1960 года она позвонила Руперту Аллену, одному из своих пресс-агентов, чтобы обсудить с ним заголовки утренних газет. Она была возмущена тем, что так мало внимания уделено сообщению об истребителе ВМФ США, нарушившем воздушные границы Советского Союза. Москва утверждала, что самолет вел шпионское наблюдение, в то время как Вашингтон заверял, что тот проводил исследование океанской поверхности. Еще большую тревогу вызвало другое событие, случившееся несколько недель спустя, когда русские сбили «У-2», самолет ЦРУ, пилотируемый Гари Пауэрсом. Правительство Соединенных Штатов сначала лживо утверждало, что «У-2» занимался метеорологическими измерениями.
Мэрилин просто хотела выяснить, почему известие о самолете ВМФ считалось второстепенной новостью. Аллан, ветеран Военно-морского флота, ответил, что, возможно, на этот раз правительство США говорит правду. «Не знаю, Руперт, — усомнилась Мэрилин, — я нам не доверяю». С другой стороны, говорит Руперт, Мэрилин нравилось ощущать себя американкой. Она была истинной патриоткой, может быть, даже порой слишком наивной.
Мэрилин значилась официальной сторонницей демократической партии. В апреле 1960 года, когда шла подготовка к предварительным выборам, городской комитет от демократической партии Роксбери, городка в штате Коннектикут, где жили Мэрилин и Артур Миллер, выдвинул ее в качестве альтернативного делегата.
«Разве было бы плохо, — спрашивал представитель комитета, — если бы Мэрилин стала делегатом съезда?» Шаг этот нельзя было считать вполне серьезным, тем не менее накануне съезда в одной газете Лос-Анджелеса появилось сообщение, что «друзья-демократы Мэрилин Монро настаивают на ее участии в съезде».
Примечания
1. Маркелы жили в том же здании, где Страсберги и нью-йоркский психиатр Мэрилин, доктор Марианна Крис.
2. — так в оригинале.
Глава 31
В июле 1960 года в Лос-Анджелесе впервые за сорок лет состоялся съезд демократов, на котором его участники выбрали кандидата от своей партии. Само собой разумеется, что присутствовали на съезде братья Кеннеди, Роберт и Джон, а также их отец, Джозеф, получивший приют в особняке на Беверли Хиллз, принадлежавшем величайшей кинозвезде его времени Марион Дейвиес.
Мэрилин Монро на съезде не была, ее имя даже не упоминалось, если не считать кулуарных разговоров за стенами отеля «Беверли Хилтон». Фред Каргер, музыкант, за которого двенадцать лет назад Мэрилин хотела выйти замуж, отказался играть на балу, куда пришел Джон Кеннеди. Он увел весь свой оркестр, говорит первая жена Каргера, Пэтти, потому что «слышал о том, что Кеннеди путался с Мэрилин, и это нервировало его». Демократам пришлось довольствоваться искусством Фрэнка Синатры и Джуди Гарланд.
Мэрилин же в то время находилась в Нью-Йорке, воспользовавшись кратковременной передышкой между съемками картин «Займемся любовью» и «Неприкаянные». Сообщение о том, что кандидатом от партии демократов выдвинут Кеннеди, она услышала, лежа на кушетке в квартире на 57-й улице. Ей делал массаж Ральф Робертс, актер, друг и массажист.
А через два дня вечером, когда солнце уже клонилось к закату, уставший Кеннеди в «Колизее» Лос-Анджелеса провозглашал: «Сегодня мы стоим на подступах К новому рубежу, — рубежу, знаменующему начало шестидесятых, — рубежу неизведанных возможностей и опасностей... Я прошу каждого из вас в этом новом времени стать первопроходцем».
Как свидетельствуют очевидцы, Мэрилин бросила все и прилетела в Лос-Анджелес, чтобы в ночь триумфа быть рядом с Кеннеди.
В ту ночь Питер Лоуфорд закатил в честь новоиспеченного кандидата прием. С этой целью из любимого ресторана Мэрилин на Беверли Хиллз «У Романова», которым владели ее друзья, он пригласил главного бармена по имени Росс Акуна. Он был человеком, привыкшим иметь дело со знаменитостями и обладавшим хорошей памятью.
Вот что рассказал Акуна о приеме, устроенном сразу после выступления Джона Кеннеди в «Колизее»: «Я увидел, как в зал вошли Сэмми Дэвис и Мэрилин Монро. Я не знал, что к чему, но я был бармен, а бармен видит многое и всегда держит язык за зубами. Очень скоро пришел молодой Кеннеди, сразу после той знаменательной речи в «Колизее». По правде говоря, когда он заказывал мне выпивку, то не мог выдавить из себя ни слова, он все записывал на бумаге, — после великого множества речей он лишился голоса. Он пил декери1. Я почувствовал, что Монро и молодой Кеннеди состоят в довольно близких отношениях. А Сэмми Дэвис? Думаю, его просто попросили привезти Монро».
