На самом же деле человеком, который в большом и малом не оказывал уважения Оливье и другим людям, была сама Мэрилин. Она даже не поблагодарила Оливье и его жену за доброе к ней отношение, за розы, присланные ей в день приезда, за великолепные часы с гравировкой, подаренные после завершения съемок.
Однажды Мэрилин умудрилась превзойти рекорды своей непунктуальности, опоздав на девять с лишним часов и заставив госпожу Сибил Торндайк ждать себя все утро. А ведь актриса уже была в годах, к тому же ей предстояло играть еще в вечернем спектакле. Приятельница Мэрилин, журналистка Луэлла Парсонс, приехавшая из Соединенных Штатов, чтобы навестить ее, решила, что та, по-видимому, проходила тестирование, хотя на самом деле была партнершей с именем. Мэрилин вела себя, как ребенок, которого все время нужно подгонять.
Самому Артуру Миллеру также пришлось немало пережить из-за детских капризов Мэрилин. Через две недели после начала съемки фильма он под именем «мистера Стивенсона», чтобы избавиться от назойливых репортеров, улетел в Соединенные Штаты. В Америке заболела его дочь от первого брака, и Миллер намеревался навестить ее. Однако Мэрилин восприняла его отъезд как дезертирство. Она целую неделю просидела дома, «утверждая, что у нее сильнейший приступ колита». Работа над фильмом стояла на месте. И Миллер вынужден был раньше времени покинуть Америку и вернуться в Англию.
Второй компаньон «Мэрилин Монро Продакшнз», фотограф Милтон Грин, купив английский автомобиль «Ягуар», метался между домом Монро и студией, студией и Лондоном, пытаясь залатать дыры в отношениях Мэрилин и Оливье, а также между ними и британской прессой.
Картина была завершена во многом благодаря стараниям Милтона Грина. Все же фильм «Принц и хористка» стал началом конца его дружбы с Мэрилин. В Америку из Англии просочился слух, что Артур Миллер во что бы то ни стало хочет избавиться от Милтона. Но Миллер это отверг: «У меня всего лишь простой интерес мужа к деловым отношениям жены. Разговоры о конфликте между мной и Милтоном Грином — это сплетни досужих журналистов».
Грин подтвердил: «У Миллера и меня не было никаких проблем. Продать свои акции «Мэрилин Монро Продакшнз»? Да никогда».
Но это была дымовая завеса. Миллер ссылался на срочную работу над очередной пьесой, на самом деле его неумолимо затягивал водоворот профессиональной жизни жены. Недобрым предзнаменованием для Грина стала увиденная им сцена, когда Миллер отбирал фотографии Мэрилин и оформлял альбом для вырезок. Вскоре Миллер обрушил на Грина всю свою ярость, обозлившись на его откровения перед прессой. Грин рассказывал мне: «Миллер орал на меня. Он хотел, чтобы Мэрилин принадлежала исключительно ему одному, хотел, чтобы она делала кино и спектакли только для него».
Через год Грин лишился своего поста вице-президента «Мэрилин Монро Продакшнз», получив компенсацию в 100000 долларов. В новое правление директоров вошли зять Миллера и один из его друзей. Это была ничтожная подачка Грину, который вспоминал, что два фильма, в создании которых он принимал участие — «Автобусная остановка» и «Принц и хористка», — были единственными значительными картинами Монро, полностью уложившимися в смету.
Как бы там ни было, а фильм «Принц и хористка» вышел на экраны. Большинство критиков отнеслись к нему благосклоннее, нежели Ноэль Кауард, хотя даже он заметил в своем дневнике: «Ларри великолепен. Мэрилин Монро выглядит прелестно, порой она просто очаровательна, но слишком много внимания уделяется бюсту и заднице. На мой взгляд, картина прелестна». Случилось чудо, которое предвещали Оливье другие режиссеры. В законченной работе Мэрилин смотрелась потрясающе эффектно. Позже в своих воспоминаниях Оливье с горькой усмешкой отметит: «люди считали, что я был выше похвал, и Мэрилин тоже! Мэрилин была просто чудо, лучше всех. И что же? Что вы можете знать?»
Прежде чем покинуть Англию, Мэрилин сумела обменяться любезностями с королевой Елизаветой на киносеансе для королевской фамилии. У нее достало смелости, чтобы по настоянию Оливье извиниться перед всей съемочной группой «Принца и хористки». Она сказала: «Надеюсь, что вы все простите меня, потому что в общем это была не совсем моя вина. Просто я хворала».
