— Вот он! Оскорбитель! — завыли и завопили поимщики.
Меч пропел короткую свистящую песнь, вырвавшись из своей темницы. Палицу Конан взял в левую руку — послужит щитом. Силой он превосходил любого из врагов — те орудовали дубьем, лишь держа его обеими руками.
— Кром! — бросив в лица окружавших яростный боевой клич Киммерии, Конан устремился на прорыв. Его прыжок был настолько стремителен, что стражник не успел даже мигнуть, не то что поднять оружие для защиты. Меч снес ему голову, а северянин бросился вниз по осыпающемуся каменному склону.
Они не слишком хорошо умели охотиться на подобную дичь, местные стражники. Цепь их оказалась слишком редкой. Пока они развернулись и вновь погнали Конана, его отделяло от них не менее двух десятков шагов.
Поворот, поворот, поворот… Топот и крики отдалялись, и Конан уже было решил, что легко уйдет от погони, когда выяснилось, что Марагар предвидел подобный исход. Северянина ждала вторая цепь стражников, куда плотнее первой. Причем преграждала она путь не только по проходу между каменными завалами, но и дорогу наверх, по самим завалам.
— Держи, держи, держи-и-и!!!
Меч в руках киммерийца разил с быстротой молнии. Клинок разрубал подставленный под удар палицы, рассекал туловища, сносил головы. Тела валились точно трава под взмахами опытного косаря.
Северянин дрался на узком пятачке. С трех сторон вздымались коричневые стены завалов, с четвертой напирали стражники. Сверху, с осыпей, в варвара старались попасть камнями, но безуспешно — больше доставалось своим.
Драться здешние стражники умели плохо, но их было много, а камней вокруг — еще больше; кто-то быстро сообразил, что надо не лезть под удары неотразимого меча, а издали забрасывать Конана камнями. Обломки коричневых плит посыпались со всех сторон; и тут киммерийцу пришлось туго. Рыча, точно раненый тигр, он ринулся на загонщиков; один, и другой, и третий стражник упали, не успев отскочить; северянин вторично прорвал заслон. Тут уже выбирать не приходилось — от погони нужно оторваться.
Конана гнали долго, мало-помалу отжимая к краю города. Киммериец бегал куда быстрее своих преследователей, но те лучше знали дорогу, выбирали короткие пути, а кроме того, их было много, очень много — едва ли не сотня.
Киммериец оторвался от них только возле последних, окраинных руин. Переведя дыхание, он осмотрелся. Направо от него вздымался невысокий, заросший кустарником холм; впереди маячили угрюмые стены ущелья; налево, насколько мог окинуть глаз, тянулась зеленеющая пустошь. Руины остались за спиной.
Киммериец ползком пробрался на вершину холма. Острый охотничий инстинкт сам подсказывал, что делать. И никогда не ошибался.
Из зарослей киммериец увидел тропу. Извилистая, но хорошо утоптанная, она петляла между купами и кустов, направляясь куда-то к скалам. И сейчас по ней шли люди.
Марагара, великого мастера, верховного жреца Спящего Бога Конан узнал сразу. Негодяй восседал в отрытом паланкине, который тащили на спинах шестеро крепких носильщиков. Еще там была охрана — не менее двух десятков, и двое-трое приближенных. Не приходилось гадать, куда направляется эта процессия — к торгующим Богами. Более удобного момента и пожелать было нельзя.
Конан скользил среди раскидистых, в рост человека зарослей, точно дикий зверь на ловле. Не шевельнулась ни одна веточка, не хрустнул ни один сучок. И, само собой, их охраны Марагара никто не ничего не заметил.
Конан не спешил. Помимо всего прочего, он хотел бы еще разведать дорогу к обители торгующих Богами, и лишь после этого нанести удар. Однако северянин не забывал и о чародействе верховного жреца — подходить к процессии слишком близко было опасно. Второй раз попадешь под обездвиживающие чары — Эрглен уже не спасет.
Срезав угол сквозь непроходимую поросль, Конан опередил процессию. Теперь было видно, куда направляется паланкин — в узкий распадок, неширокую щель, расколовшую поверхность отвесной скалы. Там начиналась новая тропа.
Северянин скользнул в распадок несколько раньше, чем медлительный кортеж Марагара. Устроить здесь засаду было парой пустяков. Конан стремительно поднялся по почти неприступному склону — и если ли хоть один человек, родившийся не в Киммерии, сумел бы последовать сейчас за ним! — затаившись на узком выступе скалы. Здесь отвесный склон становился более пологим, появились камни — иные весьма крупные и тяжелые. Ха оставшееся у него время Конан успел подтащить к краю обрыва почти две дюжины увесистых гранитных глыб.
