— Заходит раза два в неделю. Очень милый человек. Так, говорите, вы здесь недавно? Город уже видели?
— Только днем. Вечером еще не выходила.
— Так давайте прогуляемся вместе. Сегодня, например. Возможно, получите место у мистера Рол-линза, так что будет что отметить. Я знаю, где вы остановились. Если хотите, могу зайти за вами. Сегодня пятница, все открыто допоздна. Кстати, меня зовут Бесс Отис. Бесс — это от Элизабет.
Фанни посмотрела на веснушчатую официантку. Заразительная улыбка, ловкая, смышленая, расторопная. Смахнув крошки на пол, Бесс хихикнула.
— Муравьям тоже надо что-то есть. Отец, наверное, убил бы меня, если бы увидел, что делает его доченька.
— С удовольствием пойду с вами. Вы играете?
— О, десять долларов в неделю это мой потолок. Но когда-нибудь обязательно выиграю. Может, даже стану такой же богатой, как миссис Торнтон.
— Кто это — миссис Торнтон?
— Самая богатая женщина в этом штате, а может быть, и в мире. В газете чуть ли не каждый день ее фотография. Мистер Роллинз ее поверенный. Он заседает в городском совете вместе с моим отцом, поэтому-то я его и знаю. Сама миссис Торнтон постоянно приезжает сюда за всякой всячиной. Покупает целый пакет конфет и ест их прямо на ходу. Всегда одета по последней моде и вообще такая очаровательная, что хочется плакать от зависти. Когда мне лучше зайти за вами?
— В восемь?
— О'кей. Принарядитесь.
— Это мое лучшее.
— Нет, я имею в виду макияж. Вы и сейчас хорошенькая, но с макияжем будете просто неотразимой. Подождите, вот увидите меня. Я могу заполучить любого из этих парней с туго набитыми кошельками. — Она щелкнула пальцами. — Но они мне не нужны, у меня есть парень. По пятницам он играет с друзьями в карты, так что я свободна. Все нормально. Ему вовсе не обязательно знать обо всем, что я делаю. Веселюсь, а когда проигрываю свои десять долларов, иду домой. Кстати, косметика-то у вас есть?
— Губная помада и пудра. У нас в Шэмроке всем этим пользуются не так уж часто.
— Здесь, Фанни, не Шэмрок, а Лас-Вегас. Я зайду пораньше, и мы сделаем все вместе. У меня есть даже накладные ресницы.
— А вы не боитесь, что люди сочтут вас… э… Ну… подумают, что вы… В общем, это не отразится на вашей репутации?
— Нисколько. Я не делаю ничего плохого, просто веселюсь. Надо погулять в молодости, сейчас, потому что потом, когда выйдешь замуж, придется сидеть дома и нянчить детей. Я так понимаю, что, если тянет что-то сделать, сделай; может, потом и не захочется. Игра, азарт входят в кровь, так что будь осторожна.
— Не думаю, что у меня есть причины для беспокойства. Не имею никакого желания выбрасывать деньги на ветер. А вы когда-нибудь выигрывали?
— Да нет. В прежние времена опытные старатели часто уходили в горы, зная, что в суровую зиму рискуют остаться там навсегда. Они искали богатую жилу — горшок с золотом, который лежит в земле, там, где начинается радуга. Некоторым везло, они действительно находили такую жилу, но опять уходили, надеясь отыскать еще большую. Вот это и называется золотой лихорадкой. Стоит заразиться, и ты уже неизлечим.
— С вами это тоже может случиться?
— Не исключено. Но я буду бороться, — беззаботно ответила Бесс.
— Мне нравится здесь, все напоминает мне магазинчик мистера Бейнбери у нас в Шэмроке. Даже запах такой же. И меню одно и то же: салат с яйцом, тунцовый салат, салат с цыпленком и салат с ветчиной. В салат с ветчиной мистер Бейнбери всегда добавляет какую-нибудь приправу. А вы так не делаете?
— Нет, хотя можно попробовать. Иногда мне здесь надоедает до чертиков, хочется сесть и заплакать. Жизнь ведь не только в том, чтобы готовить салаты и обслуживать посетителей. Я это знаю. Я это вижу. И тоже хочу жить иначе, — сказала Бесс.
— Там хорошо, где нас нет, — задумчиво произнесла Фанни.
— Знаю, но это не мешает мне мечтать и надеяться. В этом есть своя прелесть. Ой, вам уже пора идти к мистеру Роллинзу. Если хотите немного освежиться, можете воспользоваться нашей душевой. Ну, ладно, Фанни, я зайду после семи.
Фанни заплатила за ланч и добавила еще пятьдесят центов, а потом направилась в душевую.
