«Посмотрим, стоите ли вы всего этого, мистер Торнтон», — пробормотала Салли себе под нос.
На дорогу вдруг выскочил заяц, и она резко крутанула руль, отчего все пассажиры поползли по сиденью. Филип Торнтон рассмеялся. Сидевшие сзади Су Ли и Чу вцепились друг в друга.
— Очень хорошо, мисс Салли, — сказал Торнтон.
— Да. Мне вовсе не хочется сбивать бедняжку зайца. Должно быть, фары просто ослепили его.
— Аплодирую вашему умению.
Салли услышала в его голосе улыбку. Что такое «аплодировать», ей было известно. Когда она пела в салуне, люди аплодировали ей каждый вечер.
— Спасибо. Вы чувствуете себя лучше?
— А я и не чувствовал себя плохо, — негромко ответил Торнтон. — Здесь, на Западе, многое иначе, чем у нас. Я добыл свои знания из книг. Теперь мне нужно набраться опыта. Мне здесь все интересно.
Какой у него нежный голос! Глубже, чем у женщины, но не такой грубый и хриплый, как у мужчины. Интересно, почему это? Наверное, из-за образованности.
— Думаю, вам понравится мой дом.
— Давно у вас эта жестянка? — спросил Торнтон.
— Что?
— Этот автомобиль, давно он у вас? Трудно ли было научиться вождению? С какой скоростью вы можете ехать? — Он буквально засыпал ее вопросами.
Салли с трудом подавила желание потанцевать на педалях. Если бы не темнота, если бы она была получше знакома с дорогой, то показала бы ему настоящую езду.
— Джозеф говорил, что может разгоняться до сорока миль в час. Не знаю, правда это или нет.
— Похоже, что правда. У него четыре цилиндра. Нам еще далеко?
— Два-три часа. Солнце только-только пошло на восход. Красиво, да? Если устали, можете отдохнуть.
— Я слишком возбужден, чтобы спать. Не хочу ничего пропустить. В тот самый день, когда я получил от мистера Уоринга телеграмму, я знал, что хочу поехать сюда. Мне нравилось работать в школе, но я горел желанием повидать всю страну, и вот мне представилась возможность. Когда-нибудь я вернусь в Бостон и возобновлю свою учительскую карьеру.
— Мистер Уоринг сказал, что вы назначили высокую цену. Это потому, что я женщина?
— О Боже, откуда у вас такие мысли? — удивленно ахнул Торнтон.
— Я знаю, сколько вы получали в школе, работая учителем. Вы удвоили сумму. Я даю вам бесплатно комнату и стол, и я же оплачиваю переезд.
— Что касается суммы, да, я удвоил ее. Не забудьте, что какое-то время ушло на дорогу. Когда работа здесь закончится, мне нужно будет вернуться. На это я денег не получаю. Верно, ваш доверенный купил мне билет на поезд. Он нанял меня. Я не искал работы. Учитель я отличный, и найти ее для меня не проблема. К своему труду я отношусь серьезно. Я терпелив и отзывчив. И честен. Я работаю с вами и ни с кем другим. А это означает, что вы получаете все мое внимание, целиком и полностью. Ни мне, ни вам не нужно беспокоиться о том, что на мое время претендует какой-то другой ученик. Когда я закончу работу и мы расстанемся, вы будете чем-то одним из трех.
— Из трех?
— Да. Либо вы станете умнее, чем я, либо такой же умной, либо почти такой умной, как я.
— Будь вы игроком, мистер Торнтон, на что бы вы поставили? — весело спросила Салли.
— Если вы действительно решительны и уверенны, как описал вас мистер Уоринг, держу пари, что вы достигнете моего уровня.
— Я обладаю здравым смыслом, мистер Торнтон.
— Много можно сказать в пользу здравого смысла. Это то качество, которого я лишен. Моя жизнь прошла среди книг. Ничто не способно заменить книжные знания.
— Но и здравый смысл заменить нечем, — упрямо возразила Салли.
— Думаю, мы оба правы. Возможно, вы научите меня здравому смыслу, а я преподам вам книжные истины.
— Возможно. Как вы думаете, какую цену я назначу за уроки?
— Туше, мисс Салли.
Она не была уверена в том, что поняла его правильно, но все равно улыбнулась.
* * *
— Никогда бы не поверил, что такое возможно, — сказал Филип, выходя из автомобиля. — У вас прекрасный дом. Даже нет… великолепный. А что это за запах?
— Полынь. Почему бы вам не погулять немного и не осмотреться? Анна или Джозеф проводят вас к коттеджу. Примите ванну, позавтракайте. Если захотите поспать, пожалуйста. Уроки можем начать и завтра.
