— Дэвин, это Филип Торнтон. Нет, все в порядке, ничего не случилось. Я только хотел сказать… — он глубоко вздохнул, — что она в пути. К полуночи должна быть. Веселого Рождества — вам! И того же всему миру.
Он повесил трубку и снова потянулся к бутылке.
* * *
Свернув на дорогу, ведущую к дому Дэвина Роллинза, Салли сразу же подала сигнал и не убирала руку с гудка до тех пор, пока ее машина не подкатила к крыльцу. Она выскочила из автомобиля и помчалась к двери, не обращая внимания ни на зеленый веночек над дверью, ни на все остальное. Все, что ей было нужно, это Дэвин и его руки.
Салли пронеслась по всему дому, включая свет. Почему так темно? Где Дэвин?
Она снова и снова звала Дэвина. Второй раз прошла по дому, заглядывая во все комнаты. Сердце тревожно стучало. Боже, где же он? На кухне никакого намека на праздник, а ведь Дэвин говорил, что собирается приготовить к обеду индейку.
Салли подошла к мойке и случайно увидела за окном разноцветные огоньки. Ее словно волной вынесло за дверь. Такого ей еще не приходилось видеть: огромная сосна с тысячью сияющих, переливающихся, мигающих огоньков. На верхней ступеньке лестницы стоял Дэвин с гирляндой на шее.
— Что это ты так долго?
— Спешила вовсю. Но как ты повесил звезду? О Дэвин, как же я тебя люблю!
— Признаюсь, что было нелегко. Сейчас заканчиваю. Я сделал все это за час, после того, как позвонил Филип. Сегодня я люблю тебя больше, чем вчера, но меньше, чем буду любить завтра. Боже, да ведь уже почти завтра.
— Спускайся, Дэвин, — голос ее дрогнул.
Когда он слез, она плакала.
— Филип…
— Я знаю, милая, знаю.
— Что на обед? — спросила она, когда он повел ее к дому.
— Кусочек сыра, два яблока, немного черствого хлеба и орехи. Мы устроим пир. Веселого тебе Рождества, Салли!
Выйдя из самолета, Фанни облегченно вздохнула. Она была жива и цела, долгий перелет остался позади. В лицо ей ударил теплый влажный ветер. Пассажиры уже проходили через контрольный пункт, и девушка поспешила за ними, придерживая рукой разлетавшиеся волосы. Здесь ли Эш? Боже, что она будет делать, если он ее не встретит? Бесс сказала бы, переходи к плану «Б». Теоретически звучит прекрасно, но на практике… на практике никакого плана «Б» не существует.
Ей даже не хотелось поднимать головы, хотя за металлическим ограждением толпилось десятка два встречающих. Грудь сдавило, руки тряслись, во рту пересохло, и Фанни знала, что если откроет рот, то слова застрянут в горле.
Она увидела его, когда полный мужчина, шедший впереди, неожиданно отступил, чтобы помахать кому-то рукой. Эш был выше всех остальных и, конечно, красивее. Он выглядел таким отглаженным, опрятным, что у нее перехватило дыхание. Ей стало вдруг стыдно за свои взъерошенные волосы, мятое платье, липкую кожу. Он улыбнулся и помахал ей. Она тоже улыбнулась и помахала в ответ. Что я здесь делаю? Следую зову сердца. Эш забрал у нее сумку.
— Не был уверен, что вы прилетите.
Какой у него глубокий и звучный голос! И ее голос вдруг прозвучал естественно и даже кокетливо:
— Когда тебе присылают билет на Гавайи в канун Рождества, отказаться от него было бы глупостью. Какое здесь все зеленое! А вы давно тут, Эш? — Как странно звучит его имя, впервые сорвавшееся с ее губ. Странно, но… она произнесла его легко и с удовольствием.
— Со вчерашнего вечера. Я взял на время джип. Были кой-какие проблемы с устройством. Похоже, все отели забиты до предела. Я случайно наткнулся на одного знакомого, он-то и помог, направил в одно место. В общем, это просто домик на берегу. Хорошо, что есть водопровод и канализация. Правда, душ придется принимать на улице.
— Это имеет какое-то значение?
— Мне-то все равно, но девушкам, похоже, такие вещи не очень нравятся.
— Эта девушка не из их числа. Мне даже нравится испытывать нечто новое. — Фанни почувствовала, как вспыхнули щеки. — А сколько… сколько в нем комнат?
— Одна!
— Одна? Но… как?..
— Как-нибудь справимся, о'кей? Давайте не будем ставить телегу впереди лошади.
— Ну… я…
— Да?
— Не знаю… то есть я хочу сказать, что… ну, я не уверена. — Она окончательно сбилась и замолчала.
