«Теперь смотри, что могут герои», — сказал незнакомец.
«А я…» — произнес Фьольвир.
Но Унномтюр уже бросил его тело вперед. Это было удивительно быстро. Первый шаг — прыжок. Второй шаг — полет.
Тварь заскользила в сторону, но так, словно была медлительной и дряхлой. Ее лапы еще только отрывались от камней, а обмотанная цепью рука Маттиорайса уже почти достигла надутого кожаного мешка под роговой пластиной на ее голове.
«Я очень быстр», — подумал Фьольвир.
Баммм!
Жуткой силы удар буквально подбросил тварь в воздух. Она с размаху шлепнулась на гребень и открыла бледно-желтое брюхо в мелкой, выпуклой чешуе. Глаза-блюдца заволокло белой пленкой. Топорик во второй руке Фьольвира тем временем заходил словно сам по себе, выскабливая чешую и вырубая из твари куски плоти. Густая черная кровь потекла из ран. Ток-ток-ток-ток — только и слышал Фьольвир.
Ах!
Тварь, опомнившись, вздрогнула, выгнулась всем телом, и неожиданный взмах одной лап едва не распорол Фьольвира наискось. Только Унномтюр внутри него был к этому готов.
«В оба глаза, арнасон!».
Фьольвир ощутил, как могучая сила легко откидывает его назад, а лапа пролетает впустую там, где он только что стоял. Останавливая движение, мокрый камень стукнул в босую пятку.
Тварь перевернулась, издав кашляющие звуки. Из-под лап у нее текло и брызгало черным. Она едва не поскользнулась на собственной крови, неуклюже перемещаясь к крепостной стене. Почти человеческое лицо там, где приложилась обмотанная цепью рука, вспухло желваком.
«Славная работа, как думаешь?» — спросил незнакомец.
«Наверное», — сказал Фьольвир.
«Какой-то не героический ответ, — сказал Унномтюр. — Ладно, закончим начатое. Оставлять в живых ее нельзя».
Тело Фьольвира послушно отозвалось на желание незнакомца. Прыжок, другой — и вот уже тварь отступает, обессилено шипя и клокоча. Лезвие топора чуть ли не играючи отбило вялый взмах хвоста.
«Куда ж ты против героя!».
Унномтюр, похохатывая, загнал тварь в угол, сломав ей большинство лап и превратив лицо в жуткую маску. Цепью он высадил ей из пасти почти все зубы и лишил одного глаза-блюдца.
Кровь под тварью образовала лужицу. Бежать ей было некуда. Две стены, смыкаясь, поднимались на четыре крафура. Только какой-нибудь головокружительный прыжок вверх мог спасти тварь. Но она уже обессилела и выглядела жалко.
«А? Красота!».
Унномтюр в теле Фьольвира отступил, смахивая черное с бороды. Лапы у твари подломились, и она шлепнулась на брюхо. Что-то внутри нее хлюпнуло. Уцелевший глаз-блюдце повело в сторону.
«Ну, — сказал незнакомец, — последний удар — твой. Пора закрепить твое героическое обучение».
Фьольвир посмотрел на тварь.
«Она сдохнет и так».
«Самая большая глупость, — сказал Унномтюр, — оставлять своих врагов в живых. Не стоит думать, что они проникнутся к тебе благодарностью».
«Но сам Йорун пожалел Хэнсуйерно…»
«Не равняй себя с богом, арнасон! Потом они все-таки единоутробные братья. А эта тварь тебе родственник? К тому же, отправить брата в подземный мир… Не знаю, жалость это или изощренная месть. Я склоняюсь ко второму».
Фьольвир перевел взгляд на топорик в своей руке. Острие украшали зазубрины, на лезвии, как накипь, образовался черный узор.
«Это обязательно?».
«О, Йорун!».
Под управлением нетерпеливого Унномтюра Фьольвир сделал шаг вперед и одним ударом раскроил череп твари. Кровь полилась густым, вязким потоком. Глаз твари помутнел и закрылся чешуйчатым веком. Лапы разъехались.
«Вот теперь все, — с удовлетворением сказал незнакомец. — Неси меня ко мне. Я переселюсь обратно».
Фьольвир шагнул к лежащей у колодца фигуре. Касание волосатой груди — и он ощутил, как будто лишился наполняющей его силы. Даже упал на колено. Унномтюр, оказавшись в своем теле, тут же сел.
— Ну как? — повернул он голову. — Хорошо быть героем?
Фьольвир оглядел измазанные черной кровью грудь и живот.
— Не очень.
— Почему? — Незнакомец, поднявшись, принялся собирать одежду. — Тебе разве не понравилось?
— Но это же был не я, — сказал Фьольвир.
— Потому что пока так, — сказал Унномтюр, запахиваясь в везинг. — Обычно герой — это он сам, но у нас, как ты понимаешь, не совсем обычная ситуация.
