— Не говори ерунды! — сказал он довольно грубо. — У любой машины словарный запас в три раза больше, чем у среднестатистического автора.
— Да, но процесс творчества…
— Ага, ага! — закивал головой Редька ядовито. — Ты еще про авторский стиль вспомни! Спрашиваю тебя, как человека читающего: ты способна отличить язык одного современного автора от другого?
— Господи, конечно! Акунин и Пелевин совершенно разные по…
— Я не про мастеров говорю, — снова перебил меня Редька. — Я говорю про авторов макулатуры, которая заполонила рынок. Акунин и Пелевин — изделия штучные. А я тебя про ширпотреб спрашиваю!
Я прикинула и не нашлась, что ответить.
— То-то, — так же грубо продолжал Редька. — Там в издательствах тоже не дураки сидят. Они нам штамповку гениев и не заказывали. Просто попросили сделать схему продажного среднестатистического романа, не более того…
— Что ж им, авторов не хватает? — удивилась я. — По-моему, пишут сейчас все, издаются тоже все… Чего программы придумывать?
— Автор — существо капризное, — объяснил Редька. — То есть вначале помалкивает, а потом, если не дай бог раскрутится, начинает запросы выдавать: то гонорар его не устраивает, то цвет обложки, то качество бумаги напоминает туалетную… А с компьютером все эти проблемы уходят в безрадостное прошлое.
— Понятно. И вы программу сделали?
— Мы ее сделали! — с ликованием ответил Редька, и все присутствующие поддержали его ликование овациями и шумным свистом.
Я зажала руками уши и переждала несколько минут.
— Ну, молодцы, — неуверенно похвалила я, когда шум смолк.
Редька переглянулся с коллегами.
— Товарищ не понимает, — весело сказал ведущий программист Роман.
— Не понимает! — хором подтвердили остальные.
— Да я и не претендую! — обиделась я. — Я всего-навсего примитивный пользователь…
Редька прервал мой монолог, взял меня под руку и повел куда-то в коридор. Мы приблизились к деревянной двери, которая была плотно закрыта и даже снабжена шпингалетом. С наружной стороны.
— Что там? — спросила я, невольно поддаваясь любопытству.
Редька молча отодвинул задвижку, распахнул дверь и пошарил по стене внутри.
Ярко вспыхнула лампочка.
Помещение оказалось обыкновенной кладовкой, в которой хозяйки обычно сваливают старое или несезонное барахло. Ну, там держат лыжи летом или велосипед зимой… Домовитые женщины заставляют полки банками с домашними соленьями-вареньями.
Пространство этой кладовки снизу доверху было завалено книжками в дешевых бумажных переплетах. Так называемыми покетбуками.
Я присвистнула.
Не знаю, из скольких книжек был сотворен этот литературный Монблан. Может, из нескольких сотен. А может, из нескольких тысяч.
— Господи!
Я стала медленно прозревать:
— И все это вы прочитали!
— Все, — ответил Редька с мрачной гордостью. — До последней буквы.
— Боже!
— Именно. А ты как думала? Чтобы составить компьютерную программку современного кассового романа, нужно было запастись сведениями о нем! И чем полнее будут исходные данные, тем точнее получится программа! Люди мы добросовестные…
— Бедные вы мои! — посочувствовала я невольно.
— По ночам читали, — пожаловался Редька. — Днем-то работать нужно, заказчиков много…
— Ну, покажи, что получилось, — заторопила я.
— Пошли.
Мы вернулись в главный зал.
— Ну, поняли, какой подвиг мы совершили? — спросил Рауф, смеясь.
— Вы просто мученики науки! — искренне высказалась я.
— А что делать? Зарабатывать-то надо…
— Не ври, — сердито сказал Редька. — Сначала туго шло, потом попривыкли. А потом просто интересно стало. Под конец уже ночевали на работе.
— Что, серьезно? — не поверила я.
— Честное слово! — ответил мне Санек. — В другой комнате все еще раскладушки стоят…
Я не выдержала и расхохоталась. Меня начало обуревать нервное нетерпение. До чего же интересно! Сейчас я узнаю формулу кассового успеха! Распечатаю какой-нибудь роман, отнесу его в издательство и получу гонорар. Потому что этот опус любое издательство купит гарантированно.
— Господи, вы же можете миллионерами стать! — сказала я невольно.
Мне было отвечено таким взрывом хорошего здорового смеха, что я съежилась. И даже подумала, не обидеться ли мне.
