Она все говорила и говорила, занудно и правильно, а я осматривала кабинет.
«Какая умная дама! — думала я рассеяно. — Не иначе, как аналитик. Да, явный аналитический склад ума. Такой склад захочешь скрыть — не скроешь».
Собственно, я уже догадалась, какой Богине поклоняется немолодая блондинка с занудной и правильной речью. Книги этой Богини на раннем этапе ее становления я читала довольно охотно. Возможно, потому что выбор тогда был еще не столь велик. Возможно, потому что занудство завораживает и гипнотизирует.
Создания Богини в ста двадцати трех словах разъясняли нам вещи, которые запросто можно было бы объяснить и в трех. И даже их не стоило бы тратить, потому что и так все понятно.
Но создания Богини говорили долго, занудно и правильно, и я, завороженная плавным многословием, покорно сидела над книгами Богини, как сидит кролик перед удавом.
Впрочем, не так уж и плоха была эта Богиня, если сравнить ее со множеством подражателей. Беда в другом: рано или поздно любая Богиня решает, что она уже достаточно могущественная.
Богиня бросает надежный испытанный жанр и начинает творить Классику.
Я вспомнила несколько последних творений Богини и вздохнула.
Занудство и менторство, вообще свойственные ее созданиям, в последних опусах достигли своего предела. Гипноз перестал срабатывать, и дочитать эту тягомотину до конца оказалось выше моих сил.
Насколько я знаю, владелец торговой марки от игр Богини в восторг не пришел, но понадеялся выехать на раскрученном имени.
И прогадал. Последние создания Богини пошли под нож. То есть в макулатуру.
Богиня вернулась к привычным героям, но Читателю предыдущие игры тоже не понравились, и он долго не мог простить Богине ее потуг переместиться в Серьезный Жанр. Что и доказывали падающие тиражи.
— Так, — сказала дама, положив трубку. Я вернулась к реальности и искательно уставилась на нее.
— Продолжим, — строго сказала дама.
— Вы думаете, стоит? — спросила я, не сдержавшись.
— Стоит, — строго ответила дама. — Любое дело должно быть доведено до конца. Судя потому, что вы пришли ко мне, у вас есть проблема, в решении которой я могу вам помочь. Хочу вам напомнить, что если проблему отложить, то она станет гораздо более труднорешаемой. Это похоже на банковский вклад: есть основная сумма, на которую начисляются проценты. Но если в денежном отношении проценты можно только приветствовать, то проценты, набежавшие на вашу проблему…
Я встала и пошла к выходу. Честно говоря, мне это надоело.
Голос дамы журчал и переливался за моей спиной, но я, не прощаясь, вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.
Монолог стих.
— Насладилась? — осведомился мой экскурсовод, поджидавший снаружи.
— Да уж, — ответила я и вытерла лоб. — Насладилась.
— Опустимся ниже?
И опять слово «опустимся» резануло мне ухо.
— А что там? — осведомилась я.
— То же, что и здесь, — ответил мальчик. — Но этажом ниже.
— Странная у тебя манера выражаться, — не утерпела я.
— А это к создателям. Претензии, я имею в виду.
— Извини.
— Да ладно! Так что, пойдем?
— Подожди минутку!
Я не сдержала любопытства и приоткрыла дверь с правой головы. Меня мучило любопытство, свойственное женам Синей Бороды. Что это за последователи такие, которые устремляются вслед за первопроходцами?
Комната, открывшаяся моим глазам, была точной копией первой. Та же уютная гостиная, те же диваны и кресла, тот же стол, накрытый к ужину. Только мебель была другого цвета, а так — все, как виденное раньше.
За столом сидела дама. Интересно в ней было только то, что фигура и лицо дамы расплывались, словно были сотканы из тумана, и постоянно принимали новые очертания.
Вот моим глазам предстала прелестная уютная толстушка, лет двадцати пяти.
— Здрасте, — сказала я.
Толстушка открыла рот, но ответить мне не успела и трансформировалась в представительную немолодую даму со строгим лицом и добрыми глазами. Глаза, впрочем, скрывались за стеклами очков. На плече у дамы сидела большая толстая кошка.
— Здрасте, — повторила я.
И снова ответа не получила. Дама взглянула на меня поверх очков, открыла рот, но тут ее лицо начало колебаться и расплываться. Расплылась и пропала также кошка.
