Ближний Восток: вечный конфликт - страница 28

На иракско-сирийском театре военных действий, по оценкам лидера Иракского Курдистана Масуда Барзани, армия ИГ насчитывает до 200 тысяч бойцов. Из 200 тысяч приблизительно 100 тысяч – это силы безопасности, дорожная полиция и прочие небоевые силовые структуры, которые обеспечивают элементарные вещи, как у обычного государства в тылу. Но еще 100 тысяч бойцов находятся на фронте. Конечно, абсолютное большинство там – это не те добровольцы, которых так любят показывать в новостях, их там до 20 тысяч. В основном же это местное население. Боеспособность ИГ, опять же по словам Масуда Барзани, держится на трех китах – это в первую очередь бывшие советские офицеры, на втором месте бывшие офицеры армии Саддама Хусейна, на третьем – пакистанские офицеры.

Все отмечают прекрасную работу артиллерии ИГИЛ. Но что стоит у них на вооружении? Советская боевая техника 1970–1980-х годов, самое распространенное артиллерийское орудие – гаубица Д-30. Нетрудно догадаться, по каким таблицам они стреляют и где обучались их артиллерийские командиры. При этом вооруженные формирования ИГ отличаются высокой боеспособностью и обученностью. Как только начались авиаудары, командование ИГ тут же начало широко использовать ложные цели, рассредоточивать центры управления, сосредотачиваться у того или иного населенного пункта для штурма под утро или ночью, действуя малыми группами и собираясь в конкретном месте, атакуя стремительно и четко. Таким вещам обучали еще в советских военных академиях.

Что касается сирийского театра военных действий, то там ситуация неоднозначная. Сирийская армия ослаблена. Потери большие. Друзы начали покидать армию и ополчение – народную самооборону, куда входили алавиты, друзы, христиане и исмаилиты. Они все чаще отходят к своим населенным пунктам, чтобы защищать их. Фактически, за исключением алавитов, никто уже не хочет воевать.

События, непосредственно приведшие к нынешнему положению дел в Сирии, начались в 2011 году. Тогда в разных городах страны вспыхнули антиправительственные волнения, которые быстро переросли в открытый вооруженный конфликт между правительственными войсками и их союзниками и бойцами оппозиционных группировок. Затем к противостоянию подключились сирийские курды, требующие предоставить им автономию в местах их компактного проживания на северо-востоке и северо-западе страны. И, наконец, обстановка стала почти катастрофической, когда в 2014 году в Сирию вторглись боевики «Исламского государства», с ходу занявшие гигантские территории.

В основе сирийского конфликта лежит проблема этнорелигиозного многообразия населения страны и распределения власти с учетом этнорелигиозного происхождения. Когда в 1970 году к власти в результате военного переворота пришел Хафез Асад, он прекрасно понимал, что ему необходимо учитывать опыт предыдущих руководителей-немусульман. Вдвойне необходимо – поскольку Асад был членом алавитской общины, которую, как я уже говорил, в исламском мире за пределами нынешней Сирии не считают мусульманской и к которой всегда относились крайне отрицательно как в суннитском сообществе, так и в шиитском. И в особенности нужно стараться не повторить опыт Амина Хафеза, правившего страной с 1963 по 1966 годы, – тот, будучи наполовину христианином (армянином), наполовину алавитом, проводил политику без учета интересов мусульманского большинства Сирии, за что и был свергнут.

Учитывая это, Хафез Асад, исходивший в том числе из конституции Сирии, предполагающей, что президентом страны может быть только мусульманин, предпринял ряд мер, направленных на то, чтобы признать алавитов мусульманами. Его усилия увенчались успехом, и, напомню, в 1973 году великий аятолла Хакими объявил, что алавиты являются мусульманами шиитского толка. Аналогичную фетву выдвинул несколькими годами позже и лидер исламской революции в Иране имам Хомейни, и таким образом Хафез Асад как бы легализовал нахождение на главном посту государства алавита. Гений Хафеза Асада заключался в том, что он не только убедил представителей высшего шиитского – джафаритского – ислама признать алавитов мусульманами-шиитами, но и ухитрился где угрозами, а где обещаниями убедить алавитских шейхов признать себя мусульманами. Иначе управлять мусульманской страной, по его мнению, было невозможно.