— Мухабаррат!
Полицейский — встал так быстро, как позволяла его нога.
— Как ты смеешь спать на службе, сын шакала!?
— Эфенди офицер, виноват. Только прикорнул...
Николай опустил глаза вниз, на искалеченную ногу, точнее — ее грубое деревянное подобие.
— Ты служил в армии?
— Так точно, эфенди офицер...
— Где ты потерял ногу?
— Под Кхорамсакром, эфенди офицер
Николай смягчился
— Ты служил нашей стране. Потому я не скажу, что ты спал на службе. Но не смей больше спать, понял?
— Никогда больше, эфенди офицер!
— И не называй меня так. Господ больше нет. Ты должен называть меня «товарищ».
— Слушаюсь, рафик офицер...
— Вот так. А теперь — мне нужен телефон. У тебя тут есть исправный телефон или нет?
— Так точно, сюда...
Телефон был. Пыльная поверхность стола, мухи...
Николай снова нахмурился, глядя на портрет над столом.
— Почему у тебя в таком состоянии портрет Вождя? Посмотри, он весь в пыли. Может, ты и ногами по нему пройдешь?
Саддам Хусейн на стене — самодовольный и величавый — казалось, подмигивал...
— Никак нет, рафик офицер — снова испугался бывший солдат — это кабинет рафика майора Абурахмана, начальника поста.
— А где сам майор?
— В отпуске, рафик офицер...
Николай провел рукой по щеке, словно решая, как ему поступить.
— Ладно, я и про это не скажу. Но как только я уеду — немедленно приведи здесь все в порядок. Нельзя держать портрет нашего обожаемого вождя в таком состоянии.
— Слушаюсь.
— А теперь — марш на пост...
Когда солдат выбежал — Николай поднял трубку. Везде, за исключением Багдада — нормальной, автоматической телефонной сети не было, соединяли телефонистки. Но это был номер отделения полиции, проблем быть не должно. Он дождался ответа телефонистки, назвал номер, с которым его следовало соединить.
Бахметьев — ответил сразу. Как стоял у телефона.
— Слушайте внимательно — Николай эзоповым языком изложил, что произошло.
Бахметьев выслушал, не перебивая.
— Ты на машине? Давай ко мне, резко. Адрес знаешь?
— Знаю...
Николай положил трубку. Вышел из здания, полицейский стоял на посту, навытяжку. Окинув его хмурым взглядом — Николай завел машину...
По дороге в Багдад — еще не успели сообщить постам о произошедшем: все-таки иракская служба безопасности довольно медлительна и передача информации оставляет желать лучшего. Кто-то спит на ходу, кто-то что-то забыл... с арабами всегда так.
Бахметьев — жил в центре Багдада на тихой улочке, одной из тех, которые были рекомендованы для проживания иностранных дипломатов. Рекомендации — выдавал Мухабаррат и у тех, кто им не следовал, действительно могли быть серьезные неприятности. К тому же — в Багдаде и в самом деле хватало воров.
Улица шла под горку, Николай разогнал машину до максимально допустимой здесь скорости — а потом выключил двигатель, пустил машину накатом.
Есть! Белый микроавтобус с красным крестом, а напротив, чуть дальше на дороге — белая Тойота-седан. Похоже, времени даром не теряют...
Вольво — катилась по гору, за счет уклона не снижая скорость.
Те, в Тойоте — сообразили первыми. Синхронно открылись двери — справа и слева.
Николай — довернул руль Вольво так, чтобы машина шла прямиком в Тойоту, намотав на кулак ремень автомата — выбросился из машины на асфальт...
Те, в Тойоте — этого явно не ожидали — одного, выскочившего из машины с его стороны, он снял короткой очередью, почти не целясь — тот с размаху ткнулся в асфальт и замер. Второй — у этого, второго был короткоствольный пистолет-пулемет — он расстрелял через машину. Тот пригнулся, попытался укрыться за машиной и не сообразил, что в отличие от его трещотки — АКМ запросто пробьет борт машины. Получив пулю он упал, и Николай, видевший его из-под днища машины, пусть плохо, но видевший — всадил в него еще три пули.
С гулким хлопком — Вольво ударилась в багажник Тойоты и остановилась. На тихой иракской улочке — воцарилось подобие Бейрута.
Перекатившись еще раз — он вскочил. Из домика, который занимал Бахметьев — а у него не было сада, не было подъездной дорожки, простой, по советским меркам очень хороший дом — затрещал еще один немецкий автомат. Он ответил очередью из АКМ и укрылся за белым микроавтобусом...
