— Зачем ему это?
— Кому — Саддаму?
Бахметьев — ловко управлял Мерседесом. Остановить их не пытались.
— Я тебе кое-чего расскажу, только ты никому это не передавай. Мотай на ус и помалкивай. Что мы, что американцы — играем в одну и ту же игру, здесь. Но знаешь, чем дружба с нами отличается от дружбы с американцами?
...
— Когда ты дружишь с нами, ты все-таки должен заботиться о народе. Что-то делать для него. А не просто повторять одни и те же слова про неминуемую победу коммунизма. С американцами — ты можешь делать все, что угодно. И сколько бы ты не наворовал — они все это помогут тебе вывезти и пристроить.
Бахметьев говорил... как то легко, беззаботно — но, прислушавшись, за глубоко укоренившимся цинизмом можно было уловить и ярость и боль
— Бабрака Кармаля... думаешь, мы его просто так скинули? Сначала поставили — а потом скинули. Он на подсосе у американцев был. И стоило это американцам — триста чем-то тысяч долларов. Понимаешь? Мы, б... в страну миллиардами деньги бахаем. Пацанов гробим. Тюльпаны над Союзом летают. А американцы — приходят и дают триста тысяч долларов. Только лично и наличными. И все — страна их. Так и тут... наверное.
Посольство — было совсем рядом. Перед съездом — стоял бронетранспортер. У будки охранника — маячили солдаты в красных беретах — Республиканская гвардия.
— Ни х... себе... — КГБшник и не подумал останавливаться, вальяжно просквозил мимо, на машине с чужими не советскими дипломатическими номерами — придется через аэропорт. Или в Курдистан дуть, там есть канал...
Николай оглянулся. Посольство, блокировавшие его солдаты — оставались позади.
— А ведь мы предаем их... — вдруг сказал он
— Кого?
— Иракцев. Тех, кто поверил нам.
КГБшник покачал головой
— Пионерские костры в ж... не отгорели? А ведь ты после Афгана.
— Да нет. Просто мы уедем. А они останутся. А ведь мы коммунисты — нет?
КГБшник — мог выругать его матом, мог просто приказать сидеть смирно и не рыпаться. Но вместо этого — он свернул к тротуару.
— И что? Чего предлагаешь делать? Штурмовать дворец Саддама? Вот с этим?
— Да нет...
— А что тогда?
— Как насчет тех людей — которые у нас есть? Я имею в виду в армии?
— Каких людей? — нехорошим тоном спросил КГБшник
— Коммунистов. Уровня от генерала и выше. Они есть, я никогда не поверю, что их нет. Они рассчитывают на помощь Советского союза — а мы их бросим?
— Думай, что говоришь!
— Я думаю. Я очень хорошо думаю!
— Бросим... так вот, выступление намечалось после того, как увенчается успехом покушение на Саддама! Которые ты провалил!
— Я не знал!
— Не знал? А что — головой подумать не мог? Мы специально туда тебя направили. чтобы ты дошел до всего сам. А ты — стал его лучшей страховкой. И теперь он — подготовился чтобы начать расправу!
Николай упрямо тряхнул головой
— Они все еще генералы. У них все еще в подчинении целые бригады. Бригады, прошедшие фронт и они не поверят в предательство своих генералов. Это все еще грозная сила и если...
— Без если! Москва даст добро в лучшем случае завтра! У нас нет времени!
— Значит, нужно действовать не получив добро от Москвы!
Сказанное — повисло в воздухе тяжелым облаком. Оба они понимали, что от того, что произойдет сейчас, что будет сказано — зависит многое.
— Без санкции. Да ты охренел. парень — сказал КГБшник
— А ведь мы — коммунисты...
— И что?!
— Есть в военном приказе
Такие слова,
На которые только в тяжелом бою
(Да и то не всегда)
Получает права
Командир, подымающий роту свою.
Я давно понимаю
Военный устав
И под выкладкой полной
Не горблюсь давно.
Но, страницы устава до дыр залистав,
Этих слов
До сих пор
Не нашел
Все равно.
И резидент КГБ в Багдаде — закрыл глаза, вспоминая грозные строки. Он тоже их помнил. От отца...
Год двадцатый.
Коней одичавших галоп.
Перекоп.
Эшелоны. Тифозная мгла.
Интервентская пуля, летящая в лоб, —
И не встать под огнем у шестого кола.
Полк
Шинели
На проволоку побросал, —
Но стучит над шинельным сукном пулемет,
И тогда
еле слышно
сказал
комиссар:
— Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
Есть в военном приказе
Такие слова!
Но они не подвластны
Уставам войны.
Есть —
Превыше устава —
Такие права,
