Она остановилась, поняв, что рассуждает вслух.
— Дайте мне несколько часов. Постараюсь отыскать для вас какие-нибудь зацепки.
Пока остальные болтали и шутили, Блэйд прокрался в опустевшую оружейную комнату и сел на скамейку. Достав из кармана ингалятор с сывороткой, он прикусил загубник и впрыснул лекарство.
Блэйд слегка напрягся, ощущая, как жидкость распространяется по его крови. Охотник вздохнул с облегчением, когда почувствовал, что она уничтожает голод, возраставший внутри него всю ночь. Эта дрянь и правда действовала.
Он бросил ингалятор на стол и попытался расслабиться.
Сыворотка была для него самым ценным наследием Уистлера. Насколько понимал Блэйд, она содержала заменитель человеческого гемоглобина, смешанный с противовирусным веществом, которое временно выводило из строя вирус вампира, препятствуя его воспроизведению.
Уистлер выяснил, что вампиризм неизлечим. Тесты показали, что вирус настолько чужд человеческому организму, что в большинстве случаев уничтожается иммунной системой. Поэтому старик предположил, что единственный путь, которым человек мог быть превращен в вампира, — это насильственное вливание инфицированной крови в тело жертвы, позволяющее красным кровяным тельцам, инфицированным вампиром, приклеиться к клеткам своего нового хозяина.
Вирус вампиризма очень прост, объяснял Уистлер. Он будет делиться и разрушать ДНК носителя до тех пор, пока гены человека не станут практически неузнаваемыми. Организм носителя может затем «умереть» от системного шока или потери крови, а мозг приходит в состояние искусственной спячки.
Когда вирус постепенно усилится, мозг выходит из спячки, и «похищенное» тело начинает снова «жить».
Блэйду повезло. Несмотря на то что вирус жил и дышал внутри него, охотник сохранил свою человеческую природу, свою свободную волю. Большинство же новообращенных вампиров напоминало зомби, лишенных всего, кроме стремления к пище.
Они могли собираться в банды, посвящая первые несколько лет своей новой «жизни» тому, что ели, дрались и занимались сексом. Они были неряшливыми и недисциплинированными; таких было относительно легко убивать.
Но были и древние, так называемые чистокровные, одолеть которых не так-то просто. Каждый раз при мысли о них Блэйда пробирала дрожь. Происходя, если верить слухам, от самого Дракулы, эти древние существа были рождены вампирами и сами могли рожать детей (современные или обращенные вампиры оказывались обычно бесплодны).
Блэйд знал, что чистокровные имели одно важное преимущество: они в определенной степени могли переносить солнечный свет. Имелась информация о попытках полукровок использовать эту способность чистокровных для своей пользы. Обращенные постились в течение недели, потом, убив древнего, выпивали его кровь. «Чистая» кровь давала им возможность, надев широкополую шляпу и намазавшись свинцовыми белилами, целый день разгуливать при дневном свете.
Охотник сжал зубы, гнев в нем нарастал. Фрост, вампир, который убил его мать, по слухам, постоянно пользовался этим трюком. Действительно, когда они встретились в первый раз, на лице кровососа был густой белый грим.
Уистлер разработал на этот счет теорию, непосредственно связанную с гибридностью Блэйда. Старик предполагал, что количество крови древних вампиров, которую поглотил Фрост, привело к мутации современного вируса. Поэтому ген вампиризма был абсорбирован генетическим составом крови Блэйда, мирно соединившись с ним. Это уникальное сосуществование сделало охотника тем, кто он есть — гибридом, не вампиром и не человеком.
Но вирус внутри Блэйда регулярно требовал пищи, впрыскивая в его организм адреналин и посылая мощные химические импульсы в мозг и желудок.
Так было, пока Уистлер не изобрел свою вакцину.
Вакцина-прототип была несовершенна. Вирус вступал в конфликт с иммунной системой, и Блэйд корчился от боли и страдал от жажды крови. За годы иммунная система научилась приспосабливаться, но оставались сильные побочные эффекты. Даже совсем недавно Уистлеру пришлось приковать напарника к стулу, чтобы он не покалечился, когда начался вызванный лекарством припадок.
