Уистлер был так поглощен работой, что не заметил, как к нему подкрался полицейский. Старик, услышав шорох, обернулся, но было уже поздно. Налетев в дыму прямо на врага, коп выстрелил в упор. Пуля попала прямо в грудь.
— Уистлер!
Из-за двери Блэйд услышал, как его наставник вскрикнул от боли. Охотник рванулся к нему на помощь, но полицейские отрезали его от оружейной. Их по-прежнему было слишком много. Взревев как бык, Блэйд кинулся вперед, расшвыривая врагов во все стороны. Отовсюду сыпались удары кулаков и прикладов, но он даже не пытался отражать их. Один полицейский прицелился в Блэйда из винтовки, но, прежде чем успел нажать на курок, Блэйд, вырвав оружие, разбил приклад о его голову.
Уистлер шатался и корчился от боли, зажимая рану ладонью. Кровь заливала его одежду; он понимал, что тяжело ранен, чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но был полон решимости закончить начатое. Эти сукины дети должны пустить ему пулю в лоб — только тогда он остановится. Надо уничтожить все данные. Пусть они убьют его, но они не должны добраться до Блэйда.
Уистлер с трудом, почти вслепую, дошел до очередного сервера и активировал коды самоуничтожения. На экранах вспыхнул сигнал, сообщающий о потере данных, потом один за другим последовали взрывы.
В комнату осторожно заглянул полицейский. Увидев Уистлера, он вскинул винтовку и выстрелил, целя преступнику в бедро.
Когда Блэйд услышал звук второго выстрела и вскрик, его лицо исказилось от ненависти. Он как бешеный расшвыривал полицейских, работая кулаками, локтями, ногами; вокруг трещали кости и лилась кровь, но ничто не могло остановить Блэйда в стремлении добраться до Уистлера. Он не мог допустить, чтобы Уистлер умер.
Однако и полицейские не собирались отступать. Возле двери оружейной на Блэйда налетели два копа. Их натиск был так стремителен, что охотник потерял равновесие, его нога запуталась в металлическом кабеле, и он упал, увлекая за собой обоих полицейских.
В этот момент за дверью взорвались компьютеры. Взрывной волной Блэйда и его противников выбросило в окно.
Как только пыль от взрыва улеглась, агент Камберлэнд вскочил и, размахивая руками, яростно заорал в громкоговоритель:
— Хватайте его!
Четыре луча прожектора, как четыре клинка, вонзились в то место, куда упал Блэйд. Он пытался освободиться от опутавшего его ноги кабеля, но стальные петли только туже стягивались. Из «крузеров» выскочила целая толпа полицейских и навалилась на «гуляющего днем», пытаясь его утихомирить. От их ударов у Блэйда потемнело в глазах. Рядом стоял фельдшер, держа наготове шприц с транквилизатором. В отдалении у своей машины Камберлэнд приплясывал от радости.
Уистлер, лежащий в дымящихся руинах ангара, был еще жив. Старик знал, что ему осталось недолго.
Это плата за жизнь приемного сына.
Уистлер погибнет, но останется Блэйд.
Старый охотник всегда знал, что когда-нибудь ему придется заплатить эту цену, и теперь, когда пришел смертный час, Уистлер хотел только одного — чтобы его гибель была не напрасной.
Он подполз к стене, опираясь липкой от крови рукой на рукоятку какого-то механизма, приподнялся и сел. Кровь текла из ран в груди и в ноге, образуя темную лужу на усыпанном обломками полу. В глазах темнело. Он знал, что остался еще один сервер, но осознавал, что скорее всего не сможет доползти до него.
Снаружи творилось что-то невообразимое: вопли, стрельба, свирепая ругань. Внезапно Уистлер узнал голос Блэйда. Губы старика растянулись в улыбке. Значит, Блэйд был на улице…
Теперь осталось только одно дельце.
Уистлер сплюнул на пол кровь, вытер губы и закрыл глаза.
Через минуту в дыму, словно привидения, возникли силуэты агентов ФБР. Их было человек двенадцать. Они осторожно окружали Уистлера. Ничего подобного они раньше не видели. Старикашка был изрешечен пулями и должен был трижды умереть, но он все еще трепыхался. Можно подумать, у этого бандита есть основания так цепляться за жизнь.
Один из агентов, приподняв респиратор, сказал Уистлеру:
— Шевельни только пальцем — и умрешь.
Уголки губ старика подергивались, он прерывисто дышал. Правая рука поднялась, демонстрируя агентам средний палец.
