Уистлер терпеливо ждал, стоя у прилавка местного магазинчика «7-23». До закрытия оставалось всего ничего. Парнишка — продавец и кассир — копался на полках, пытаясь отыскать упаковку никотинового пластыря среди аккуратно расставленных бутылок с водкой и ромом.
Мурлыча себе под нос, Уистлер поглядывал по сторонам. В магазине пахло жареной картошкой и лимонным ароматизатором средства для мытья полов. Каждый сантиметр свободного пространства был заполнен светящимися панелями и старыми рекламными постерами. У дальней стены хаотически мигал аппарат для продажи прохладительных напитков, постепенно приходивший в негодность из-за царящей тут сырости.
Когда Уистлер обнаружил, что у него кончается никотиновый пластырь, он был почти доволен — это дало ему законное основание ненадолго отлучиться из ангара и собраться с мыслями. Черт возьми, ему нужна передышка — особенно после сегодняшних событий! Уистлер даже подумать не мог о Блэйде, не впадая в бешенство, а как раз этого и не следовало допускать.
— Sajne pluvos, — произнес он на эсперанто, намереваясь завязать разговор с продавцом. «Собирается дождь».
Продавец, рассеянно кивнув, продолжал поиски, переставляя коробки и роясь в пакетах с серьезным и озабоченным видом. Уистлер печально усмехнулся. Парень работал в магазине не больше двух недель и еще не получил постоянной должности. Уистлер на своем опыте знал, каково это — вкалывать в подобном месте. В молодости он недолго поработал примерно в таком же магазинчике. Он помнил, как вертелся, словно белка в колесе, одновременно пытаясь не утратить чувство собственного достоинства. Порой он ощущал себя так, будто продался в рабство. Тогда Уистлер напоминал себе, что это временно и что рано или поздно наступят и лучшие времена. Эта каторга длилась более восьми месяцев, пока однажды ночью он не вступил в дискуссию с пьяным вооруженным громилой по поводу стоимости бутылки скотч-виски. То, что за этим последовало, заставило Уистлера пересмотреть свои взгляды на карьеру в сфере розничной торговли.
Так бывает всегда. Большинство людей готово мириться с работой на износ, если считает трудности временным явлением. Очень многие так и живут, день за днем с нетерпением ожидая, когда же проблемы закончатся, а трудности отступят, а реальная жизнь незаметно проходит мимо, складываясь из печальных мгновений, которые затем превращаются в часы, дни и годы…
Уистлер тряхнул головой, прогоняя депрессивные мысли, и сунул руку в карман за мелочью. Кассир протянул ему плоскую картонную упаковку никотинового пластыря.
Уистлер безусловно верил в то, что удача зависит только от его собственных действий. Можно получать удовольствие от каждого мгновения жизни, считал он. Эти ночные прогулки в магазин были одной из тех небольших радостей, которые он мог себе позволить: краткий визит в мир нормальных людей, за которым следует возвращение в жестокий мир вампиров. Для любого случайного прохожего он был простым обывателем, выскочившим на минутку за сигаретами. Уистлеру это нравилось даже больше, чем он сам себе признавался.
Понимая, как важна в его деле секретность, он получал слишком много удовольствия от этого маленького ритуала, чтобы просто взять и отказаться от него. Долгая прогулка вдоль аллеи и четверть часа в магазине успокаивали старика, давая время все хорошенько обдумать. Когда он возвращался домой с покупками, то был снова готов встретиться с обратной стороной мира.
Уистлер печально покачал головой, повернулся и пошел к двери.
Хотел бы он, чтобы Блэйд хоть раз составил ему компанию на этой прогулке. Но Блэйд предпочитал оставаться дома, точить свой чертов меч и строить планы.
Это серьезная проблема Блэйда, думал Уистлер. Парень не умеет расслабляться. Блэйд был гибридом человека и вампира, и это перевернуло в нем все с ног на голову. Он жил мечтой о «светлом завтра» — мире без вампиров, — однако не мог позволить себе наслаждаться настоящим, хотя болезненно осознавал, как дорога и невозвратима каждая секунда жизни.
