— А в моих жилах — только ты, — сказал Дрю. — Не время ли для Стар поспать?
— Нет, она только что проснулась. — Айвори положила голову ему на плечо. — Что мы ей скажем, Дрю?
— Мы станем повторять ту же сказку, которую ты подсунул в досье Аладо? Как мы объясним мое наследство?
Дрю посадил Стар на колено, и малышка широко зевнула.
— Она будет очень красивой женщиной, и, если она будет такая же, как ты, она сама обнаружит правду о твоем прошлом.
Айвори заглянула в ее голубые глаза, такие же, как ее собственные.
— Теперь имеет значение только будущее.
— Нет, настоящее, и у нас уже есть все, чего только можно желать.
— Почти, — ответила Айвори вкрадчивым мурлыканьем. Она откинулась, глядя на него. Уступая ее настойчивости, он наконец залечил шрамы, которые оставили ее ногти на его щеке, и с каждым днем она считала его все более красивым.
— Что значит «почти»?
— Мне все еще хочется, чтобы ты мне позировал.
Дрю покачал головой, но задумался над ее просьбой. На самом деле ему было нечего терять. В конце концов, если он снимет свою одежду, то, вероятно, они просто кончат тем, что займутся любовью. Он представил себе свой портрет и то, как историки искусства спустя поколения спорят о том, почему он так и не закончен.
— Ну хорошо, завтра, когда Стар уснет, давай по пробуем.
— Ты правда согласен?
— Конечно. Стал бы я тебе врать?
— А как же! — воскликнула Айвори, но оба они знали, что между ними существуют теперь только правда и безграничная любовь.
