Сомнения, которые терзали его теперь, привели к краху карьеры многих хороших агентов — больше, чем это сделали любые лазерные пистолеты. Но он распрямил плечи и, полный решимости играть свою роль, пошел к себе в комнату, чтобы вынуть обручальное кольцо, купленное им в «Райском приюте». Это колечко было символом бесконечной любви, и когда он наденет его на палец Айвори, он будет молить небо, чтобы их любовь пережила его предательство.
Чейз вышел в зал без десяти семь и обнаружил там Андре, который ставил огромный букет белых орхидей на длинный стол в центре комнаты.
— Брат Сэмюел настаивал, чтобы здесь был алтарь, — объяснил он Чейзу. — Он здесь будет единственным религиозным человеком, но Спайдер сказал, что мы должны сделать все, чтобы ему было удобно.
Лицо Андре не выражало никакой радости. Чейз понял, что брат Сэмюел — это и есть священник.
— Может, ему еще что-нибудь нужно? — спросил Чейз. — Может быть, свечи? Ладан? Мальчики, прислуживающие у алтаря?
Андре закатил глаза:
— Вы что, действительно думаете, что нам нужны свечи?
— Чейз кивнул:
— Конечно. Если у тебя есть, пойди и достань их.
— Было ужасно жалко, что канделябр-игуана Айвори еще не был готов, но одна только мысль о чешуйчатых монстрах, украшающих алтарь, заставила его засмеяться. Андре оглянулся через плечо, но Чейз махнул ему рукой, чтоб тот шел.
Форма темно-синего цвета была доставлена в комнату Чейза. Как и генеральская форма, которую ему когда-то давали, она сидела великолепно. К ней прилагалась пара ботинок того же цвета — такие же, как носил Спайдер. При мысли о том, что он оделся в любимый цвет Спайдера, у Чейза мурашки побежали по коже, но он не мог не признать, что выглядит чертовски хорошо. Очень жаль, что Нельсона не было здесь, чтобы сделать снимки.
В дверях появилась Летняя Луна и взглянула на него. Она была одета в платье холодного голубого оттенка, прошитое серебром.
— Я боялась, что опоздала, — сказала она Чейзу.
— Нет, вы пришли раньше, похоже, что это мы опоздали.
Луна приблизилась к нему маленькими шажками. Она подошла к самодельному алтарю и начала поправлять орхидеи.
— Андре не умеет обращаться с цветами, у него нет никакого вкуса, — пояснила она. Голос у нее был высокий, как будто детский, и казалось, будто ей не хватает дыхания. Она повернула каждый стебель на четверть оборота, потом отступила на шаг, чтобы оценить эффект.
— Так гораздо лучше, как вы думаете?
Чейз не видел большой разницы, но не собирался обижать женщину Спайдера.
— Замечательно, — ответил он.
Луна улыбнулась своей самой привлекательной улыбкой:
— Вы выглядите очень красиво сегодня. Какая жалость…
Она помедлила, и Чейз слегка подался вперед:
— Какая жалость что?
— Что вы никогда не посещали моих девочек. Вы действительно чудесно провели бы с ними время. Сейчас, конечно, уже поздно. — Она доверительно понизила голос. — Теперь Спайдер не просто отругает вас, если бы вы захотели завести роман с кем-то из моих девочек — это может стоит вам жизни.
— Правда? Он, должно быть, забыл мне сказать об этом. Но я знаю, что у вас вряд ли есть девушки более привлекательные, чем Айвори, так что я не буду чувствовать себя обделенным.
— Ее красота — это единственная причина, по которой вы собираетесь хранить ей верность? — Луна наклонила голову и посмотрела на него снизу вверх сквозь густые искусственные ресницы.
— Нет, — сказал Чейз уверенно. — Я буду ей верен, потому что люблю ее.
Луна быстро взглянула в сторону двери и придвинулась к нему ближе, чтобы сказать более доверительно:
— До того, как вы приехали, я не думала, что Айвори вообще нравятся мужчины.
Эта восточная красавица, похоже, была не прочь услышать пару деликатных подробностей об их взаимоотношениях, но Чейз не собирался отпускать неосторожные замечания по чьему бы то ни было адресу, тем более об Айвори.
Неся духовые деревянные инструменты, вошли трое музыкантов, которые играли на приеме у Спайдера. Они расставили свои пюпитры в углу и начали настраивать инструменты. Чейз вовремя не вспомнил, что музыка — неотъемлемая часть любой свадьбы, и был благодарен Спайдеру или Айвори за то, что они позаботились об этом. Он улыбнулся музыкантам, и они кивнули ему в ответ.
