- Заходи, заходи, скандалист, - поторопил Дашевский, вальяжным жестом приглашая Коломнина сесть напротив. Проследил, как вошедший, поздоровавшись на ходу с улыбающимся Ознобихиным, прошел на предложенное место, проигнорировав протянутую руку Янко.
- Ну-ну, - Дашевский нахмурился. - Вижу, далеко зашло. Тогда начнем. Вопрос первый: как получилось, что вопреки принятому мною решению представитель банка, участвовавший в собрании "Руссойла", проголосовал против выплаты дивидендов. Вот Сергей Викторович в этом усматривает не что иное, как продажность.
При этом президент, до того заглядывавший в лежащую перед ним докладную, выстрелил исподлобья в смутившегося Янко.
- Сергей Викторович у нас человек увлекающийся, - осторожно начал Ознобихин.
- Докладывать будет Янко, - осек его Дашевский.
- И черт его знает, как это все так нескладно вышло, - повинился Андрей. Сергей Викторович действительно настаивал, чтобы мы оформили на него доверенность. Так кто бы против? Тем более "Хорнисс" этот с его проблемами нам поперек горла. Сколь раз в самом деле просил, Лев Борисович, заберите вы от нас этот офшорный мусор. Ведь у всей Европы на виду...
- Не отвлекайтесь, - потребовал Дашевский.
- Я к тому: вы же знаете, какими финансовыми проблемами занимаемся. Сейчас вот по американским депозитарным распискам прорабатываем. Тут чистота безупречная нужна. Кстати, хотел доложить, появились первые результаты.
- Вы мне доложите по "Руссойлу", - напомнил Дашевский. Но с несколько меньшим напором.
- Что тут скажешь? Идиотская накладка, - Янко удрученно повертел головой. - Адвокат уехал в отпуск. А без него надлежаще не оформишь. Пытался договориться с Бурлюком. Но тот уперся: доверенность обязательно, чтоб легализованная. А адвокат этот появился за день до собрания. В общем оформлять на Сергей Викторовича уже поздно: физически бы не успели. А я-то от него знал, как важно было проголосовать. Короче, принял командирское решение: откомандировать на собрание его сына Дмитрия. Нашего сотрудника. Тем более в "Руссойле" уже была обозначена от банка фамилия Коломнина. Все вроде сходилось. К вечеру по дьячел получили доверенность, и Дмитрий вылетел в Гамбург.
- Значит, ТЫ банк подставил? - Дашевский уперся тяжелым взглядом в побледневшего парня.
- Я ж говорю: накладка, - Янко поспешно вернул внимание к себе. Поручение я ему дал, а вот проинструктировать не успел: после обеда уехал на встречу в представительство Дойчебанка. Был уверен, что он созвонится с отцом и получит все указания. Почем я знал, что отец с сыном, оказывается, меж собой не общаются.
Янко огорченно затих.
- Вот оно, стало быть, как получилось. И что же было дальше? - прохрипел Коломнин, обращая пылающее лицо к Дмитрию.
- Говори, чего там? - подбодрил Дмитрия Ознобихин. - Тут не только твоя вина. Все проморгали.
Но под пронизывающим взглядом отца тот продолжал угрюмо молчать.
- Переживает, - вмешался Янко. - Все себе накладку простить не может. Отцу позвонить гордость, видите ли, не позволила. Вот и поехал в расчете, что на месте разберется. А Бурлюк, не будь дурак, ему и подсказал, что в интересах банка надо голосовать против выплаты дивидендов. Он мне потом звонил, довольный. Как я, мол, вас. А чего теперь скажешь, если лопухнулись? Ты себя, Дмитрий, не кори. Это не твоя, моя скорее вина. Прохлопал.
- Так что скажете, господин Коломнин-младший? - Дашевский беспрерывно переводил внимательный взгляд с отца на сына. - Так все и было?
- Да, - не поднимая головы, пробормотал Дмитрий. Коломнин прикрыл глаза. Больше всего ему хотелось сейчас исчезнуть. Из-за пульсирующей в висках крови он не сразу расслышал, с чем обращается к нему Дашевский. Так что тому пришлось повторить.
- У вас действительно не было с сыном разговора насчет того, как надо голосовать в "Руссойле"?
Коломнин, прикрывший лицо ладонью, физически ощущал воцарившееся взрывоопасное ожидание.
- Нет! - прорычал он через силу.
- Ну, нет, так нет, - Дашевский понимающе скривился. - Выходит, сам больше других виноват. А пыли-то напустил! Это мы умеем: не справился, а теперь виновных ищешь.
