Хеллеброн вырвалась из воды, полная сил. Накинув одежду, она прошествовала обратно в лагерь, в её голове толклись разнообразные планы. Она поднимется к вершинам власти или умрёт, пытаясь. Что-то меньшее было предательством по отношению к себе, сестре и самому Кхаину.
Несмотря на заверения в письме Аландриана, население Атель Торалиена не испытало особого восторга от возвращения Малриада и его армии. Да, гарнизон города выгнали из казарм, дабы воздать долженствующие почести, стены и башенные врата украсили знамёнами, и трубы ревели во всю мочь, отмечая возвращение наггароти, однако не было ни эльфов, выстроившихся вдоль улиц, ни приветствующих армию фестивалей, полных песен и танцев.
Малриад, с ехавшими рядом Хеллеброн и Лириэт, прошёл через тень главных ворот и вышел на площадь. Несколько сотен эльфов, вырядившихся в лучшие одежды, ждали их там с цветами и подарками, большинство были членами семей возвратившихся воинов. Дети вырывались из толпы, чтобы приветствовать своих отцов, в то время как жёны и родители воинов смотрели со строгой гордостью.
Когда армия втянулась в город и роты выстроились на площади, появился Аландриан. На восточном краю площади была возведена деревянная сцена, увешанная яркими гирляндами и серебряными цепями. Пылало раннее полуденное солнце. Правитель Атель Торалиена вышел на середину подиума, облачённый в лучшие доспехи, совершенно чёрный плащ спадал с его плеч.
Для Хеллеброн оказалось небольшим потрясением напоминание о том, что её отец не всегда был гражданским правителем. Он сражался, чтобы защитить этот город от орков, и вместе с Малекитом ходил очищать земли от зла. Аландриан присутствовал на первой встрече наггароти с гномами. Она слышала рассказы о тех событиях, пока росла, но они никогда не были чем-то слишком важным для неё. Теперь же он стоял там, облачённый в серебристо-золотой доспех, который носил в дни приключений и славы. На мгновение она позабыла про свою досаду на жалкий приём и упивалась моментом гордости за отца.
— По милости богов, наши доблестные воины вернулись к нам, — начал Аландриан. — Вы — олицетворение величия наггароти и являетесь воплощением лучших традиций Нагарита. День, когда мы позабудем о тяготах, с которыми сталкиваются наши воины, день, когда мы отбросим наш долг отваги и свирепости, в этот день мы лишимся права называть себя наггароти.
Ещё несколько местных сановников гурьбой выбрались на сцену и продекламировали несколько расплывчатых приветствий и банальностей. Хотя неподвижные ряды воинов и внимательно слушали, Хеллеброн кожей чувствовала их разочарование, и понимала, как плохо это может отразиться на ней. На долгом пути домой, чтобы заинтересовать своих последователей, Хеллеброн потчевала их обещаниями фанфар и празднеств, которые им устроят по возвращении. Теперь же оказалось, что её обещания были пустышкой, и Хеллеброн кипела от злости: частично на себя, за наивность, но в основном, правда, на отца — за пустые обещания.
В конце концов, тоскливая церемония подошла к концу. Как только прозвучал отбой, роты разошлись, и солдаты хлынули в город, уводя с собой друзей и родных.
Хеллеброн сделала шаг к сцене, но остановилась, почувствовав руку на плече. Лириэт притянула Хеллеброн поближе, поглядывая на собравшихся на сцене сановников.
— Не делай ничего безрассудного, сестра, — предупредила Лириэт.
— Это оскорбление, — ответила Хеллеброн. — Из всех именно отец должен был знать, как это было важно для нас. Это просто неприемлемо.
Хеллеброн развернулась, чтобы идти дальше, но Лириэт крепко держала её.
— Мы вернулись в цивилизованные края, сестра. Будь осторожна. Ещё ничего не потеряно. Не позволяй своему гневу сделать всё ещё хуже.
Лириэт запустила руку в маленький мешочек на поясе и вытащила несколько серых листьев.
— Сон-дерево. Сжуй несколько, это поможет тебе успокоиться.
Хеллеброн несколько мгновений неуверенно смотрела на успокаивающее растение. Она любила свой гнев: он давал ей цель, давал силу. Однако, увидев умоляющий взгляд Лириэт и понимая, несмотря на всё своё разочарование, что сестра права, Хеллеброн выхватила листья и сунула в рот. Она яростно жевала, пока успокаивающее действие сон-дерева распространялось по телу. Руки расслабились, дыхание замедлилось. Дневной свет потускнел, ослепительно белый цвет зданий Атель Торалиена — стал более мягким.
