Руки и ноги Хеллеброн налились тяжестью, в голове глухо били барабаны. Она задыхалась и чувствовала боль под рёбрами. Опустив глаза, она увидела расползающийся под изорванной одеждой кровоподтёк. Кроме того, на плече тоже был порез, которого она правда не чувствовала, а мышцы дрожали от усталости.
Она ощущала себя как в конце жертвоприношения, когда действие злобоцвета начинало уходить. Земля под ногами была изрыта копытами кабаньей кавалерии орков. Хеллеброн споткнулась о пучки травы, её ноги словно налились свинцом. Сморщившись от боли, она повернулась, чтобы посмотреть, что происходит в других частях сражения.
На севере князь Малриад и его рыцари рассеяли сотни гоблинов, и теперь гонялись за мелкими зеленокожими, рубя их клинками и топорами. За ними Хеллеброн увидела тёмно-зелёную тушу виверны, нашпигованную болтами, слабо машущие крылья испещряли рваные прорехи. Ещё один залп из баллист засадил болтами её открытое брюхо. Её наездника нигде не было видно.
Повсюду вокруг наггароти победоносно наступали. Всадники носились туда-сюда, передавая приказы, пока остатки зеленокожей орды улепётывали на запад. Рядом кабаньи наездники один за другим падали под ударами копейщиков.
Однако и наггароти смерть не обошла стороной. Раненные эльфы брели по разбитой, превратившейся в жижу земле, или переносились на носилках товарищами. Оружие и щиты валялись по всему полю рядом с облачёнными в кольчуги телами погибших. Несколько флагов, сорванных со сломанных древков, валялись в грязи. Там же были и грубые орочьи штандарты, их ржавые железные лики и черепа-тотемы уныло глядели на окончательное избиение.
Хрюкающие и фыркающие раненные орки привлекли внимание Хеллеброн. Некоторые ковыляли прочь, зажимая зияющие раны и баюкая сломанные конечности. Другие, с раздробленными костями, валялись под тушами дохлых кабанов. Кое-кто всё ещё продолжал злобно рычать, нетвёрдо шатаясь и ползая вокруг, вцепившись в свои клинки и дубины, раны рассекали их лица, у некоторых не хватало руки или ноги.
Засунув кинжал за пояс, Хеллеброн развязала небольшой мешочек и достала щепотку измельчённых пурпурных лепестков. Она быстро их разжевала, не обращая внимания на горький вкус: вымоченный в крови, злобоцвет был куда приятней.
Потребовалось некоторое время, чтобы наркотик начал действовать. Так же быстро, как покинула, энергия вновь наполнила Хеллеброн. Боль исчезла, сделав Невесту Кхаина столь же свежей, словно она проспала целую ночь.
Копейщики шли по полю, добивая выживших зеленокожих.
— Стойте! — крикнула Хеллеброн, направляясь к воинам. — Возьмите их живьём. После столь великого благословения Он наверняка будет испытывать адский голод!
Во главе с Хеллеброн и Лириэт жестокие празднества наггароти длились несколько дней. Закрепляя свою идею, что все могли одинаково поклоняться Кхаину, Хеллеброн организовала ритуалы, в кровавых празднествах которых смогли принять участие как воины, так и маркитанты и другие лагерные слуги. В плен попали почти две сотни зеленокожих разного размера и состояния, и каждую ночь, три ночи подряд, они предлагались Богу Убийства.
Князь Малриад председательствовал на величайшем из обрядов, в первую ночь после победы, расчленяя останки Летриуса, осуждая бывшего первосвященника, как предателя Кхаина, Нагарита и князя Малекита. Пока Летриус обугливался в костре, Хеллеброн объявила, что настала эра наггароти. Вместе с князем, она призывала армию гордиться своими деяниями и не забывать свой долг перед Кхаином, даже когда они вернутся домой.
Лириэт открыла запасы культа, выдавая злобоцвет, лист грёз и тенепыль тем, кто сильнее всех проявил себя в восхвалении Кхаина. Каждая рота имела свой собственный костёр и свою собственную жертву. Некоторые умерщвляли зеленокожих быстро, с торжественной церемонией, другие же следовали примеру Хеллеброн, нанося крепким орочьим телам ужасающие раны, прежде чем вырезать их органы и швырнуть в голодную пасть костра. Некоторые даже предлагали свою собственную кровь, нанося себе раны своими же клинками, чтобы вылить свои багровые подношения в жертвенный костёр или испить жизненные соки друг друга.
