И у Хродмара вдруг похолодело сердце: он вспомнил, что никто не спросил Ингвиль, согласна ли на это замужество она сама. Еще вчера Хродмар не сомневался в ее любви, но почему же она вовсе не радуется?
– Что случилось? – нахмурился он. – Ты меня не любишь? Ты не рада, что мы вчера…
– Послушай! – перебила его Ингвиль и даже подняла руку, словно хотела закрыть ему рот. – Послушай! Я…
– Что – ты? – требовательно произнес Хродмар.
Ему вспомнился Виги. Может, Ингвиль все-таки хочет стать женой будущего конунга квиттов?
– Я… – Ингвиль не знала, как рассказать ему о том, что так мучило ее. – Я всю ночь не могла заснуть. Послушай. Я сама себя боюсь. Со мной делается что-то странное. Я вчера утром…
Хродмар вдруг вспомнил, как необычно она вела себя перед тем, как приволокли Хёрдис. Не перебивая больше, он слушал путаные речи Ингвиль и все сильнее хмурился.
– Вчера утром я вдруг узнала, что Асольв вернется вечером, – говорила Ингвиль, пытаясь излагать хоть немного толковее. – Мне никто не говорил, когда он вернется, да и кто же мог знать? А я почему-то знала, что он ночует в Совином Гнезде у Торгнюра, оттуда до нас всего день пути, мы всегда там ночуем, когда ездим отсюда в Кремнистый Склон и обратно. И я твердо знала, как будто мне кто-то сказал! А мне никто не говорил! Я передала отцу, и он сказал, что… что во мне проснулось… Проснулся дар, который был у всех женщин нашего рода. Отец говорит: это кровь Синн-Ур-Берге. Помнишь, я вам рассказывала о ней. Многие женщины в нашем роду были ясновидящими, и я теперь… немного… вроде как тоже…
– Ну и что из этого? – все еще хмурясь, спросил Хродмар. – Это чем-то нам мешает?
– А… Нет? – Ингвиль неуверенно повела плечами. – Я теперь тоже… немного… вроде как ведьма… Ведь Хёрдис…
– Ох! – воскликнул вдруг Хродмар. Он наконец-то понял, в чем дело, и ощутил такое облегчение, как будто тащил на плечах «Тюленя» вместе со всей дружиной и вдруг сбросил. – И это все?
– Разве мало? – немного растерянно спросила Ингвиль.
– И ты боишься стать такой же ведьмой, как она?
– А вдруг?
– Нет! – Хродмар рассмеялся и покачал головой, снова обнял Ингвиль с чувством, что она вернулась и снова принадлежит ему. – Такой, как она, ты не будешь. Посмотри! – Он показал Ингвиль серебряную рукоять ножа на поясе – нового ножа, купленного на Остром мысу взамен того, что достался Хёрдис, – потом вынул его из ножен. – Этим ножом можно чистить рыбу, а можно темной ночью перерезать кому-нибудь горло. И так со всяким оружием. Все зависит от того, кто держит его в руках. Сама по себе сила не зла и не добра. Злым или добрым бывает только намерение. Только человеческая воля.
– Но это не то… – слабо начала Ингвиль.
– То самое! – уверенно перебил ее Хродмар. – Любой волшебный дар – это сила, это оружие, но не больше. Умение колдовать – не всегда зло. Хёрдис своим оружием творила зло. Но ведь ты – не она. Ты – другая, и твой дар будет совсем другим.
– Ты думаешь? – Ингвиль улыбнулась. Она еще не была уверена, прав ли Хродмар, но видела, что он вовсе не считает ее дар злом и не стал меньше любить ее. И это уже было очень много! – Но мне страшно. Мне вчера казалось, что у меня так пусто в голове… Знаешь, как если бы смотреть ночью на море, где нет ничего – ни корабля, ни лодки, ни бревна, даже волн нет. Только темная вода везде, сколько хватает глаз. И вдруг может появиться что угодно. Может приплыть хороший красивый корабль… а может вдруг всплыть Мировая Змея. И так легко, точно у меня есть крылья и я могу улететь. Но я не хочу улетать!
Ингвиль прижалась к Хродмару, словно ее уже что-то тянуло прочь. Тепло и сила его объятий давали ей блаженное чувство безопасности и счастья, уверенности, что ни одна беда не проникнет в кольцо его крепких рук.
– Не бойся! – Хродмар крепче прижал ее к себе. – Ты никуда не улетишь. Скоро ты уже будешь в нашей усадьбе, и там никакие ведьмы к тебе близко не подойдут. С моей матерью ты хорошо поладишь. Она, правда, не ясновидящая, но очень добрая и мудрая женщина.
Ингвиль вздохнула.
– Ты знаешь… Мне сейчас кажется, что мы с тобой еще не скоро увидимся. Море впереди совсем пустое, понимаешь?
