Хёрдис медленно опустила в воду руку с золотым кольцом, подарком Грима.
– Месяц, брат Солнца, возьми свет этого золота и освети мысли Грима сына Бергтора, освети ему дорогу сюда, – шептала она. – Пусть он знает, что Хёрдис Колдунья зовет его!
Все силы ее души были зажаты в кулак вместе с огнивом. Хёрдис так пристально смотрела на свое отражение, как будто хотела взглядом вынуть его из воды и бросить вперед, послать по волнам вдаль.
И вдруг ее потянуло в воду – Хёрдис-в-воде была сильнее. Вцепившись обеими руками в скользкий камень, Хёрдис-на-берегу отшатнулась; холодная волна, словно жадный язык моря, взметнулась следом, лизнула камень и окатила ее колени. Но Хёрдис вскочила и отпрянула подальше от воды. Ее наполнило жуткое ощущение: как огромно и могуче море и как мала перед ним она сама – что ему стоит ее поглотить? Вот сейчас накатит волна побольше…
Но волна мирно отошла назад, тихо шипя на камнях с ленью сытого дракона, и испуг Хёрдис сразу прошел. Отряхивая платье, она тихо смеялась от радости – опять получилось! Месяц взял ее отражение и понес туда, куда было сказано – к Гриму. Лукавый Мани хотел было взять ее саму, но не так-то она проста! Теперь ему придется выполнить ее желание. Чернобородый ярл поймет, что его зовут, и скоро будет здесь. Конечно, если его слово хоть чего-нибудь стоит. А в своих силах Хёрдис была уверена. В себя надо верить, даже если весь мир будет против, иначе не нужно и браться за дело.
Выйдя рано утром из девичьей, Ингвиль сразу столкнулась с отцом.
– Ты не видела Арне? – спросил Фрейвид. – Если увидишь, пришли его ко мне. Я думаю, пора послать человека в Тюрсхейм, к Сиггейру.
Сиггейром звали колдуна, жившего в святилище Тюрсхейм на Остром мысу. Он славился как могучий ясновидец и прорицатель, но Ингвиль не любила его: от Сиггейра исходила какая-то режущая, проникающая сила, и рядом с ним она испытывала неприятное чувство, словно по коже слегка водят острием ножа. К советам Сиггейра почти всегда прислушивался Стюр конунг, и поэтому Фрейвид не любил колдуна. Не случись такого происшествия, он никогда не позвал бы его к себе в усадьбу.
– Ты думаешь, это необходимо? – спросила Ингвиль.
– Да, – угрюмо подтвердил Фрейвид. – Мы обыскали все побережье. Как видно, кто-то хорошо спрятал огниво. Без Сиггейра мы его не найдем. Конечно, он дорого запросит за свою помощь, но наше огниво того стоит. Ты согласна?
Фрейвид посмотрел в глаза Ингвиль, и она поспешно кивнула. Отец не бранил ее, но она не могла избавиться от давящего чувства вины.
– Что ты такое говоришь, хёвдинг? – спросила подошедшая фру Альви. – Кто мог его спрятать?
– Да мало ли кто? – с досадой ответил Фрейвид. – Если бы огниво было украдено, оно бы уже вернулось. Так бывало и раньше, мне рассказывала мать. Но оно не возвращается, а уже пошел восьмой день, как оно пропало. Значит, оно потеряно, но кто-то его нашел и не отдал. Это не кража, поэтому огниво само не вернется.
– Да кто же мог его найти и не отдать? – в недоумении спросила Альви. Ей не верилось, что кто-то из живущих в усадьбе мог решиться на такую дерзость. – Неужели ты думаешь, что кто-то из тех, кто ест твой хлеб, посмеет обмануть тебя?
– Посмел же! – в досаде воскликнул Фрейвид. – Ты же видишь, хозяйка, что тот, у кого сейчас огниво, не желает его возвращать! Потому я и решил, что нам нужен Сиггейр.
– Как бы он не обиделся, что вместо сына ты прислал за ним хирдмана. – Фру Альви покачала головой. – Раньше ты всегда присылал Асольва. Боюсь, он решит, что ты недостаточно уважаешь его, и откажется ехать.
– Асольва нет… – начал Фрейвид.
– Но ведь он вернется сегодня вечером, – осмелилась перебить его Ингвиль. – Неужели нельзя подождать и одного дня?
– Асольв вернется сегодня? – Фрейвид в удивлении посмотрел на нее. – Откуда ты знаешь? Разве от него кто-то приехал?
– Но… – Ингвиль растерялась. – Ты сам сказал мне.
– Как я мог тебе сказать то, чего сам не знаю? Асольву пора быть дома к новолунию, это верно, но мало ли что могло задержать его по дороге?
– Да нет же, я точно знаю, что он приедет сегодня. Он уже близко, ночевал у Торгнюра Совы…
