– Что? В честь моего возвращения?
Ошарашенный Асольв, никак не ожидавший такого почета, даже не сразу догадался задать простой вопрос: а откуда Фрейвид знал, что он вернется именно сегодня? Но женщины сами ему рассказали.
– Ингвиль стала ясновидящей! – наперебой говорили ему Ауд, Бломма и Хильдигунн. – Она сегодня утром сказала хёвдингу, что ты вернешься вечером. И она уже почти нашла огниво!
– Какое огниво?
– Как какое? То, которое потеряли!
Асольв ничего не знал о последних событиях, а в путаном пересказе женщин трудно было что-либо понять. Не сразу Асольву удалось разобраться в плохих и хороших новостях: потеряно огниво Синн-Ур-Берге, зато в Ингвиль проснулось ясновидение и она почти знает, где искать пропажу!
– Вот это славно! – радовался Асольв, которому всегда казалось, что волшебная сила предков по справедливости должна была достаться не беспутной Хёрдис, а Ингвиль. – Боги справедливы! Наконец-то они разобрались, кто заслужил этот дар!
– Ой, ничего веселого я в этом не вижу! – отвечала Ингвиль, вовсе не разделяя восторгов брата. – Я ничего не знаю! Со мной происходит что-то странное – в голове пусто и легко и откуда-то вдруг является… Я знаю то, чего я не знаю! Я вижу то, чего нет! Или есть… Я не понимаю!
– Успокойся! – Асольв ободряюще погладил сестру по плечу. – Это всегда так начинается. А потом ты привыкнешь и во всем разберешься!
Сам Асольв не обладал никакими особыми способностями и не мог считаться их знатоком, но очень хотел утешить сестру. Его старания не пропали даром: Ингвиль немного успокоилась и вскоре уже помогала матери готовиться к пиру. Но при каждом взгляде на Асольва ее пробирала дрожь: вернувшийся брат был живым доказательством того, что ей не померещилось. Древняя кровь Синн-Ур-Берге проснулась в ней. Почему вдруг сейчас? И к чему это приведет?
– Думай об огниве! – то и дело внушал ей Фрейвид. – Думай о нем, ищи его мысленно, и ты его найдешь! Оно отзовется!
Ингвиль старалась думать об огниве, но получалось плохо. Гораздо больше места в ее мыслях занимал Хродмар. Асольв привез железо, и сделке Фрейвида с Моди ничто не мешало. Теперь уже все знали, за чем ездил Асольв, и Ингвиль понимала, что теперь «Тюлень» может отплыть в самые ближайшие дни. От этой мысли у нее все валилось из рук, и она ощущала себя словно разорванной пополам: вот-вот одну половину увезут, а другая будет мучиться, не в силах ни жить без нее, ни умереть. Ингвиль не смела думать о будущем, чего-то ждать и желать. Привыкнув с детства повиноваться отцу, она привыкла и к мысли, что судьбу ее решать будет он. Но судьба решилась сама, не спрашивая даже властного хёвдинга: она должна быть с Хродмаром, и не потому, что хочет этого, а просто потому, что иначе нельзя. Но как сказать об этом отцу? Что с ней будет?
От женского стола Ингвиль было хорошо видно Хродмара, и они почти не сводили глаз друг с друга. Оба знали, что Фрейвид непрестанно следит за ними, но ничего не могли поделать. За прошедшие дни Ингвиль ни разу не отважилась прийти на свидание, и Хродмар напрасно просиживал утро за утром возле младшего смотрельного камня.
«Огниво!» – глазами внушал Ингвиль отец, постукивая кулаком о кулак, как кремнем по огниву. И Ингвиль, подавляя вздох, отворачивалась от Хродмара и старалась думать о чем велено. Но чудодейственный амулет сейчас казался ей всего лишь полоской железа. Ингвиль почти забыла, как он выглядит.
Зато другая девушка в доме Фрейвида хёвдинга только об огниве и думала. Утром, услышав о внезапно проснувшемся даре сестры, Хёрдис не на шутку испугалась. А что, если все это правда, если Ингвиль действительно нащупает место, где спрятано огниво? Она уже знает, что это в земле, скоро она догадается, что окружают его не бревна, а сосновые иглы. Тогда Фрейвид сообразит, что искать надо на Сосновой горе. А Хар опять притащит своего Чуткого – и маленькая ушастая дрянь быстро унюхает, где на Сосновой горе пахнет человеком. И каким именно человеком! Что тогда с ней будет, Хёрдис слабо представляла, но не сомневалась, что огнива она лишится. А этого ей совсем не хотелось.
