— Принеси мне бинокль, сынок.
Мальчик исчез в хижине. Они сами её построили, он, папа и брат, которого осудили на двенадцать лет. Втроём построили. Он знал тут каждый гвоздь, каждую доску, каждую балку, каждую дранку на крыше. И печку они сложили сами, и воду сами подвели. Внутри они закончили делать воду буквально 8–9 месяцев назад. А внизу ещё был подвал, они сами вырыли его. Там хранились овощи, фрукты и оружие.
Да, там у них был целый арсенал. Они против кого угодно выстоят. Нет, ну конечно, в этом «мы всех победим» было много обычного мальчишеского бахвальства, мальчишки всегда хвастаются, хотя в глубине души и знают, что это не так или не совсем так. У правительства чего только не было: и вертолёты, и ракеты, и лазеры, и прочие разные штуки. Может, они с папкой и не выстоят, если их явится слишком много, но тогда они просто убегут, растают среди деревьев, уйдут никому не ведомыми тропками в пещеры. Если уж это уродское правительство не может поймать этого арабского мудака Осаму Бен чего-то там, они полные лохи. Куда уж им поймать айдахского горца и его сына!
Мальчик принёс не только бинокль, но и длинноствольную винтовку с прицелом. Папа отмахнулся от винтовки, взял бинокль и полез на большую гору — оттуда было лучше видно. К тому же, оттуда удобнее стрелять…
Через сорок минут машина подъехала к дому, за рулём сидел незнакомец, а рядом, с винтовкой на коленях — Нейл Карлсон. Мальчик поднял глаза: прямо над ними парил орёл. Совпадение, но красивое совпадение. Отец крикнул: незнакомец остановил машину, выключил мотор и поставил машину на ручной тормоз. Отец жестами велел им выйти из машины и они вышли: сначала незнакомец, потом, прикрывая его, Нейл.
Незнакомец был городским. И пусть на нём были ботинки, джинсы, клетчатая рубашка и старенький пиджак, всё рано было ясно, что он — городской. Мальчик видел этого человека впервые в жизни, но его отец раньше встречался с ним, это было сразу понятно, хотя они и не бросились друг другу на шею.
Отец был словно бы не в своей тарелке. Мальчик первый раз видел отца в таком состоянии, его отец колебался и бывал смущённым не чаще, чем сам лес или медведь, или сама стихия. Не бывает, чтобы медведь в мгновение ока передумал идти по той дорожке, по которой идёт, и развернулся на 180°, не может лазурный небосвод моментально разразиться грозой. Люди, в отличие от животных и природы, существа куда более сложные и непонятные.
— Зачем ты приехал?
— Я хочу с тобой поговорить.
Отец мальчика задумался над словами незнакомца, словно бы они были небом, на которое надо смотреть, чтобы определить погоду.
— Ладно, пойдём поговорим в дом, Майкл, — решил он наконец и зашагал к хижине, но через пару шагов обернулся.
— Нейл! Спасибо. Я сам отвезу его обратно.
— Хорошо, — согласился тот. Он по-прежнему держал в руках винтовку, казалось, его руки срослись с ней. Потом он залез в свой старый «Черокки», снял тормоз, выжал сцепление, развернулся, оставив на земле полукруг, и покатил вниз по холму.
Этот городской пошёл вслед за папой в хижину. Заинтересованный мальчик пошёл следом — ему не велели остаться снаружи.
Внутри было темно, сумрачно и дымно: висел табачный дым, дым валил из печки, к тому же коптили керосинки. Мальчик прекрасно умел прятаться в тенях, и на улице, и в доме. Войдя в дом, он в ту же секунду словно растворился — он не хотел, чтобы ему велели выйти, и не потому, что отец не часто это говорил, а потому что чувствовал, что здесь пахнет чем-то очень необычным.
— Выпьешь?
— Давай.
Папа открыл бар. Они сделали его собственными руками, с гордостью подумал мальчик. Это был простой и вместительный шкафчик, дверцы легко поворачивались на петлях и хорошо закрывались. Отец поставил на стол бутылку и пару стаканов. Оба сели. Отец налил в стаканы виски.
Незнакомец поднял свой.
Мальчик заметил, как по лицу отца промелькнуло сомнение, даже неуверенность — глупости! Отец всегда уверен. И они чокнулись. Незнакомец сделал маленький глоток, смакуя напиток, а потом залпом опустошил стакан. Отец сделал то же.
Незнакомец вздрогнул, хотя на улице было не очень уж холодно, и протянул:
