— Господи, должен Вам сказать, что пока что мы имеем только восторженные отзывы. Восторженные. Архитектурные критики из «Таймс» просто обалдели.
Всемогущий убрал длань Свою со стекла, на нем остался знак вроде тех, что рисуют на вывесках гадалки.
— Ты давно интересовался, какие здесь цены? Тридцать пять долларов за футболку от «Линды Ли», триста пятьдесят — за набор из солонки с перечницей от «Аспри», двадцать одна тысяча за золотую вечернюю сумочку от «Винстона» — право, Даниил, это вызывающе.
— Торговцы запрашивают столько, сколько им хотят заплатить, — пояснил Нимрод. — Так работает система.
— Значит, ты отказываешься прикрыть лавочку?
— А в чем, собственно, дело, Вы не верите в прогресс?
— Нет, — ответил Бог, — не верю. — Он похлопал по Библии Нимрода. — В прошлый раз, когда ваш человеческий род вконец обнаглел, Мне пришлось посеять семена раздора. Я дал всем народам разные языки.
— Да, и от всего этого вышла только одна головная боль, если хотите знать мое мнение, — вскинулся Нимрод, размахивая Библией, — особенно когда имеешь дело с азиатами.
— Сочувствую, — ответил Бог, усаживаясь бочком на рояльный табурет. — Впрочем, есть вещи похуже, чем неспособность понять партнера.
— И что же это? — спросил Нимрод.
— Способность до конца понять его.
Лоб босса напряженно сморщился.
— Да?
Развернувшись, Бог обратил лицо к Майклу и протянул правую руку — глаза Его горели, словно два раскаленных болида, врезавшихся в атмосферу. Достаточно было легчайшего прикосновения к протянутому указательному пальцу Всемогущего, всего лишь touche [17]чтобы белый слепящий свет окутал мозг Майкла, просочился во все ячейки коры и окутал его речевые центры.
— Вперед, — скомандовал Господь Майклу. — Говори.
— Что мне сказать?
— Просто говори.
— Д-даниил… — Майкл вздрогнул: никогда прежде не называл он босса «Даниилом». — Даниил, все дело в твоем чувстве неуверенности в будущем, граничащем с паранойей, — неожиданно для самого себя сказал он… Да, это происходило на самом деле — впервые в жизни Майкл действительно высказывал собственные мысли.
— Чувство чего? — недоуменно переспросил Нимрод.
— Неуверенности в будущем.
Усмешливое лицо босса напряглось и побагровело, словно его вот-вот хватит апоплексический удар.
— Да, денек сегодня определенно удался, — промолвил он, оттягивая золотую цепь в четырнадцать каратов, висевшую у него на шее. — Сначала Он наезжает на меня, а теперь еще и ты. Слушай, Майкл, после всего, что я…
Из горла Нимрода вырвалось натуральное лягушачье кваканье, когда Всемогущий опустил Божественную руку ему на плечо. Схватившись за голову, он, пошатываясь, шагнул на пушистый ковер и рухнул на колени, словно собираясь помолиться.
— Теперь твоя очередь, крутой, — изрек Бог.
Босс поднял растрепанную голову и глупо ухмыльнулся. Медленно и осторожно он снял туфли за двести долларов с ажурным узором и распрямился в полный рост.
— Если бы здесь сейчас оказался старик Фрейд, он предположил бы, что мои проблемы имеют сексуальную подоплеку, — тяжело вздохнул Нимрод. — Он, вероятно, подчеркнул бы фаллическую форму моего небоскреба. Надеюсь, я ясно изъясняюсь.
— В высшей степени ясно, — сказал Майкл, надевая пальто.
— Ясность — в этом все дело, — добавил Бог.
— Камо грядеши? — спросил Нимрод.
— Боюсь, что в Божественном космосе, который мы населяем, — сказал Майкл, засовывая кейс под мышку, — я больше не могу пытаться узреть истину, прикладывая силы в столь ограниченной области, как финансовые спекуляции. — И направился в файл. — Так что я ухожу в большой мир, где надеюсь обрести понимание природы высшей реальности.
— Дело в том, что я никогда не был уверен в том, что на самом деле люблю свою мать, — сообщил Нимрод, сильно помрачнев. — Юнг, конечно, спроецировал бы этот разговор в более мистическую плоскость.
— Даниил, я тебя отлично понимаю, — обрадовался Майкл.
И он действительно понимал.
Прошлой ночью Я перечитал Бытие. В целом написано неплохо, даже поэтично. В частности, нравится упоминание имени Моего как Всеведующего повествователя.
Не спрашивайте Меня, почему Я счел Башню в земле Сеннаар столь возмутительной. Просто счел, и все. «И вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать», — сказал Я. За этим последовало Мое известное всем проклятие: «Сойдем же и смешаем там язык их, чтобы один не понимал речи другого».
