– Как видите, – говорю я в заключение, – этот человек – загадка. Под его заурядной внешностью торговца неаполитанским кьянти скрывается один из самых хитрых гангстеров, которых я знаю. Я ничего не понял в его поведении и не знаю, искренен он был со мной или нет. При кажущейся честности и внешнем добродушии любителя подраться это скрытный, хитрый и безжалостный человек... Что вы об этом думаете?
Шеф берет промокашку и начинает разрывать ее на части.
– Что он сказал, когда вы ему открыли, что знаете, что бюст Монтескье на Ке д'Орсей набит взрывчаткой?
– Ничего. Посмотрел с любопытством и интересом... – Я пожимаю плечами. – Откуда мне знать, что он при этом думал? Разве можно прочитать какое-нибудь выражение в его поросячьих глазках? Шеф улыбается.
– Да, он должен уметь скрывать свои мысли...
О себе босс так сказать не может. В его голосе звучит какая-то горечь.
– В чем дело? – спрашиваю я.
– Сан-Антонио, – говорит он, – я посылал туда саперов...
– Хорошо! Ну и как, получилось? Он делает паузу.
– В бюсте ничего не оказалось. К тому же он цельный.
Я как будто сел на провод под высоким напряжением.
В бюсте ничего не оказалось? Но тогда вся моя теория разрушается, а Анджелино посмеялся надо мной, сделав вид, что поверил в мой треп.
Что все это значит?
Если макаронник понял, что я лепил ему горбатого, то почему оставил на свободе, хотя мне известно его укрытие?
Что-то тут не сходится.
Большой босс не нарушает мои раздумья.
– Скажите... – произносит он вдруг.
– Да?
– Недавно, по телефону, вы говорили мне о девушке, изготовившей копию бюста.
– Клод Ринкс?
– Именно...
– Она умерла? – спрашиваю я, сжав кулаки. Он качает головой:
– Час назад ее похитили из версальской больницы. Я просовываю палец под ворот рубашки. Лучше не сделают и в Голливуде. Такое чувство, что на экране вот-вот появится надпись: «Конец первой серии»...
– Похитили?
Я повторяю это слово недоверчивым тоном мужа, видящего свою благоверную выходящей из дома свиданий под ручку с черномазым.
– Ей стало лучше, – говорит шеф, – врачи уже начали проявлять осторожный оптимизм... Два типа, одетые санитарами, переложили ее на носилки и унесли. Во дворе их ждала «скорая»...
Он пожимает плечами.
– Естественно, сценка не привлекла никакого внимания. В больнице санитары и «скорые» – обычная вещь.
Я с этим соглашаюсь.
– Можно задать себе кучу вопросов, – продолжает босс, – но выработать приемлемую версию сложно. Поражает одно обстоятельство. Сначала гангстеры дерзко пытаются застрелить девушку прямо у вас под носом, но она остается жива, и тогда эти же гангстеры снова идут на большой риск и похищают ее из больницы. Таким образом, мы можем предположить, что они больше не желают ее смерти, потому что им было гораздо проще добить тяжелораненую в постели, чем похищать ее. Что же произошло между прошлой ночью и сегодняшним утром, что так изменило их намерения?
Он смотрит на меня.
– Что скажете, Сан-Антонио?
Ничего! Сан-Антонио ничего не говорит и не имеет никаких мыслей. Ему кажется, что он читает разом три полицейских учебника (по строчке из каждого поочередно)...
Нужна большая работа, чтобы разобраться в этой чехарде.
– Номер «скорой» известен?
– Нет, конечно...
Я встаю, потому что чувствую, что у меня начинают затекать ноги.
Я делаю несколько шагов по кабинету, останавливаюсь перед шкатулкой Старика с сигаретами, но вовремя спохватываюсь, что я не у себя. Честное слово, я чуть не залез в нее!
Он это понял и, кажется, развеселился.
– Угощайтесь!
Беру длинную, как карниз для шторы, сигарету. На данный момент, резюмирую я, мы имеем задачку с четырьмя неизвестными. Во-первых, Вольф, исправившийся перед смертью и пробормотавший слова, которым мы нашли логичное объяснение. Во-вторых, малышка Ринкс и ее таинственное приключение. Потом два Монтескье, находящиеся в Лувре и в большой гостиной МИДа. Наконец, неуловимый Анджелино, который радушно принимает меня в квартире обычного мещанина, ведет со мной непонятную игру и...
– Который час, Патрон?
Он сверяется со своей луковицей.
– Полдень с мелочью...
– Конференция начнется в четыре. Вы усилили меры безопасности, проверили всех сотрудников, которые будут находиться в министерстве в это время... Остается только ждать... Ждать и думать...
