Ах, эти новые идеи для будущего!.. Я, пожалуй, спущусь. Может быть, интерьер первого этажа заставит вас взглянуть на ситуацию с оптимизмом.
Джина спускается и усаживается на табурет у стойки, закинув нога на ногу.
Джо. Вы правы, здесь тоже пора делать ремонт. С этим вообще полная непонятка. Выкрасить, как потолок в белый цвет? Тогда все вокруг будет напоминать последний приют отшельника, а в кельях, как известно, не наливают. Оббить деревом? Тогда для завершения композиции надо поставить большой деревянный стол и массивные скамьи. Правда, кое-кому может не понравиться такое изобилие древесины. В конце концов, все мы вышли из лесу и достаточно на нее насмотрелись. Мрамор прост. Золото банально.
Джина. Может быть, даме предложат выпить?
Джо встает и переходит за стойку.
Джо. Извините, Джина. Что вам предложить? Кьянти?
Джина. Что-то происходит в верхних слоях атмосферы. Лучше виски. Джентльмены утверждают, что оно снимает нагрузки на позвоночный столб.
Джо. Только в небольших количествах и непродолжительное время. Эта рекомендация, кстати, относится не только к виски.
Джина. У вас неважная позиция, Джо. Плохой обзор (Перекладывает нога на ногу).
Джо. Зато хорошо слышно.
Джина. В этом помещении хорошо слышно всюду. Я имею в виду ваш разговор с нашей звездой телеэкрана.
Джо. С Кенди? Мы обсуждали сюжет будущей передачи.
Джина. Он обещает быть захватывающим. Так сказать, новые идеи в действии. Жену бифштексного магната вторично уличат в измене благодаря бдительности знатока человеческих душ Джо Радецки!
Джо. Популярную телеведущую больше всего интересует рейтинг ее передачи.
Джина. По-моему, больше всего ее интересует мой муж.
Джо. С чего вы взяли?
Джина. Даже у очень умных мужчин случаются непонятные приступы тупости. С вами это происходит, вероятно, потому что мое присутствие вас волнует.
Джо. Меня беспокоит предстоящий ремонт.
Джина. Делать вид, что вам безразличен разговор – это привилегия женщин, а не мужчин. Такой подход к делу может и отталкивать, и притягивать, в зависимости от того, как им пользуются. Вы хотите оттолкнуть меня, сэр? Разве я этого заслуживаю?
Джо. Нет.
Джина. Вы намерены последовать совету Кенди и переспать со мной?
Джо. Нет.
Джина. Жаль. Если вы меня отвергаете, то хотя бы скажите – почему?
Джо. Потому что несмотря на имидж, который вы сами так энергично поддерживаете, вы мне нравитесь. Вы не можете не нравиться, потому что. Черт побери, у меня не хватает слов!.. Граната!..
Джина. Очаровательно, Джо! Меня никогда не сравнивали с гранатой.
Джо. Если вы выдернули чеку, но не в силах выпустить гранату их рук, вам остается только взлететь на воздух.
Джина. Так давайте взлетим!
Джо. Неужели вы не понимаете, что где бы это ни происходило – здесь, в салоне лайнера компании «Алиталия» или на Луне – они накроют нас и тогда при разводе вы останетесь с тем имуществом, с которым рискнули появиться в суде?
Джина. Я не дорожу тем, что мне никогда не принадлежало.
Джо. Вы так просто сдаетесь?
Джина. Женщина всегда права! Она права даже в проявлении собственной слабости, потому что ее вызвал не только тот, кто этим воспользовался, но и тот, кто ее спровоцировал, а это, как вы понимаете, не всегда один и тот же человек. И если в американском суде до сих пор этого не поняли, значит, женщины в вашей стране бесправны, чтобы вы все не пели о демократии!
Джо. Довольно сомнительное начало и достаточно убедительный финал. Но, боюсь, суд это не убедит. Некоторые обстоятельства из нашего недавнего прошлого. Вы понимаете, о чем я?
Джина. Я знаю, о чем вы хотите мне сказать, но не говорите, боясь обидеть. Это наводит меня на мысль, что я вам небезразлична.
Джо. Возможно.
Джина. Что бы я вам сейчас ни сказала, вы мне не поверите.
Джо. Вы намерены промолчать? Исходя из того, что мы знаем об итальянцах, это не в их характере.
Джина. Исповедуйте меня, Джо.
Джо. Зачем вам это?
Джина. На исповеди не лгут.
Джо. Но я не исповедник, вы знаете.
Джина. Вы тот человек, которому можно довериться. И пока вы будете соображать, что бы такого мне возразить, я, пожалуй, начну. Мы с Цезарем познакомились в самолете. Я работала стюардессой. Он летал по делам в Милан. Он был самым неназойливым изо всех моих обожателей, и только когда мы в третий раз пересеклись в облаках, сделал мне предложение.
