«Скорее всего, злость. На Толяна…» – подумав, мысленно ответила себе девушка. После чего вдруг вспомнила разнос, устроенный Максимом сразу после зачистки следов «дона Корлеоне» и его спутников.
– М-да… С такими друзьями враги и на фиг не нужны… – мрачно буркнул Вересаев, убрав в ножны тщательно вымытый и протертый нож.
– Че это вдруг? – возмущенно вскинулся Толик.
В голосе снайпера лязгнула сталь:
– Я разрешал тебе открывать рот или кого-то спасать?!
– Нет, но арбалет – это угроза для клиента, поэтому я…
– Ты вообще видел хоть что-нибудь?! – взбесился Максим.
– Я услышал испуганный выдох Ольги и…
– Этот мужик зарядил арбалет НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ! А вскинул его к плечу только тогда, когда услышал ТВОЙ ВОПЛЬ!!!
Коростелев сглотнул и опустил взгляд:
– Я…
– Ты. Нас. Подставил. По-крупному… – выделяя каждое слово, отчеканил Максим. – Если за нами отправят погоню и нам не удастся от нее оторваться, я оставлю тебя в качестве заслона…
«И ведь оставит… Если сочтет нужным…» – кивнула она, затем вдруг захотела увидеть лицо Вересаева, повернулась к нему и… мысленно хмыкнула: снайпер, еще минуту назад что-то черкавший в своем блокноте, теперь сидел по-турецки. И сосредоточенно раскладывал на правом колене мотки лески и рыболовные крючки.
Как ни странно, первым делом она вспомнила не о рыбалке, а о невзрывных ловушках. В голову сразу полезли варианты модификации хлыста[32] или венериной мухоловки[33], в которых вместо шипов использовались бы крючки.
– Решили обезопасить подступы к месту дневки? – негромко спросила она.
Максим удивленно выгнул бровь, затем, видимо, понял, что она имела в виду, и отрицательно помотал головой:
– Нет, готовлюсь к следственному эксперименту…
– А можно узнать, к какому? – заинтересовалась Ольга.
Снайпер, как раз продевавший леску в ушко крючка, кивнул, затем затянул какой-то хитрый узелок и криво усмехнулся:
– Хочу выяснить, способна ли пищеварительная система уроженцев планеты Земля усваивать инопланетную органику…
Фролова поежилась:
– Это может быть опасно!
– Вы считаете, что лучше пустить на мясо кого-нибудь из ваших в меру упитанных телохранителей?!
– Не надо. Они мне еще пригодятся…
– Ага. Да и химии в них многовато…
– А если серьезно?
– Если серьезно, то с продуктами у нас полная задница. Значит, не сегодня-завтра нам придется переходить на подножный корм. Выпадать в осадок сразу всей толпой небезопасно, значит, кому-то из ваших телохранителей придется побыть подопытной свинкой…
С продуктами было действительно хреновее некуда: в тот день, когда скотина Арвид ап-Лагаррат выдернул их из спортзала, Ольга и ее спутники собирали на ринге только снаряжение. Поэтому здесь, на Иллемаре, питались только тем, что оказалось в рюкзаке у Вересаева.
– А почему именно рыба? – после небольшой паузы поинтересовалась девушка.
Максим насмешливо прищурился:
– Вам отвечать на этот вопрос или на тот, который крутится у вас на языке?
– Ответ на тот я нашла сама… – вздохнула Ольга. Потом пришла к выводу, что с нетранспортабельным Вересаевым им будет совсем хреново, и добавила: – Да и на этот, собственно, тоже…
…Несмотря на все старания врачей, пациент все-таки выжил. В смысле, в течение восьми контрольных часов не почувствовал ни одного симптома пищевого отравления. А уже к полудню нагло потребовал продолжения банкета. По-хорошему, эксперимент стоило повторить как минимум еще раза два и собрать чуть больше статистического материала. Но, здраво рассудив, что переходить на подножный корм нам придется в любом случае, я решил не валять дурака. То есть самоотверженность Костика оценил, но потенциальную отраву – филе здоровенной рыбины, размерами смахивающей на сома, а костлявостью на леща – зажал. Вернее, протянул один шампур несостоявшейся жертве, а остальные пододвинул к себе и с наслаждением продегустировал первый кусочек.
Госпожа Фролова, лишенная возможности получать гастрономическое удовольствие, посмотрела на меня, как Ленин на буржуазию. И вместо того, чтобы вытащить из моего рюкзака иностранный-преиностранный сухпай и начать его радостно уминать, принялась как-то уж очень многозначительно поглаживать ствол своего карабина.
