— Ну, отправили ее?
— Да!.. Товарищ майор! — Бардышев воскликнул, что-то вспомнив, и опустился на стул. — А если это повторение истории с «двойником»? Как же я сразу на платформе не сообразил?
Жуков вернулся за стол, погладил свои редковатые волосы.
— Выкладывайте без загадок, товарищ лейтенант!
С месяц назад, в летний пик пассажирских перевозок,
у купейного вагона фирменного поезда «Жигули» возник скандал: на 21-е место претендовали два пассажира. Девушка с миловидным лицом, в модной красной кофточке, обвиняла железнодорожников в нерадении, в издевательстве над людьми. Бригадир поезда держал в руке два билета. Число, время, вагон, компостер — все совпадало. «Ну недотепы!» — мысленно осуждал он билетных кассиров. Модная пассажирка грозила жалобой и не собиралась уступать право ехать на нижней полке. Ее соперник, пожилой человек с отечным лицом и толстым портфелем под мышкой, соглашался миролюбиво: «Поместите меня, куда вы считаете возможным». — «У меня есть незанятое место»,— выручила проводница из седьмого вагона. Бригадир облегченно вздохнул...
Вернувшись из рейса, бригадир «Жигулей» зашел в линейный отдел милиции. Принял его лейтенант Бардышев.
— Знаете, товарищ лейтенант, «двойник» не выходит из головы. Запал в ум... — Он положил перед Бардышевым мятый билет. В сомнении развел руками: — Исправлено, что ль... Как мне показалось, подчистка имеется...
Лейтенант под лупой сличил бланки билета. Особых отклонений не установил. Версия бригадира представилась ему надуманной.
— Пассажирка вам известна? Это ее билет?
Бригадир сердито молвил:
— Оставила автограф! — И подал лейтенанту казенную тетрадь.
В книге жалоб и предложений поезда «Жигули» было обстоятельное заявление о беспорядках на железной дороге, написанное косым почерком и с грамматическими ошибками. Домашний адрес, фамилия, имя и отчество, как положено формой.
Бардышеву тогда представилось: «Бригадир из амбиции затевает возню! Если бы не жалоба, уж забыл бы конфликт — мало ли их бывает в поездах!». Если подчистка, то кто ж оставит свой адрес в поездной книге, станет рисковать своим почерком?..
— Вами другой билет изъят? — спросил он бригадира. — Он не вызвал подозрения?
— Нормальный! Мужчина ехал в командировку — билет ему нужен для отчета.
«Так и есть — обида!» — неприязненно думал Бардышев.
— Заявите ревизорам отделения дороги!.. Лучше письменно.
Бригадир забрал билет и ушел явно недовольный.
Теперь лейтенант Бардышев с повинной головой рассказывал майору Жукову о том случае. Евгений Васильевич поругивал в душе лейтенанта: «Мог оставить заявление у себя... Сырой материал выдает все-таки университет!»
— Почему теперь и вы подозреваете?
— Дело в том, товарищ майор, что позднее один ревизор мимоходом сказал: «А корешка-то билета-«двойника» в кассе не оказалось!» И снова я пропустил сигнал...
— Да-а, это уж кое-что. — Жуков припомнил давний эпизод из своей милицейской практики. Сразу после войны возникло дело о подделке железнодорожных билетов. Вышел он на чертежника одного из заводов. Подозрение пало также на некоего Дудникова. Пока Жуков копался, последний был взят по делу о краже из камер хранения. Скорый суд. Срок. Исправительный лагерь. Уехал
и чертежник. Дело с билетах осталось незаконченным...
— Тридцать лет минуло — срок давности! — Бардышев снял очки и тер их чистым платком, близоруко щурясь. — сегодня захочется мелочиться?..
— Время, конечно, немалое... Дудникову было где-то за тридцать. Нога у него, помню, покалечена. И горбился, как пожилой человек. Срок получил небольшой — на свободе, вероятно. Ну а насчет мелочишки — на досуге подумайте, товарищ лейтенант...
— Виноват, товарищ майор!.. Старушка, понимаете, дышала тяжело, кахикала. Такая жалость взяла меня!.. Постойте, Евгений Васильевич!.. — Бардышев согнул спину дугой, изменил голос и, словно опираясь на палку, приохивал: — Дак у кассы... кхм-кхм... людно у оконца... А он тута. Мол, самому ехать не с руки. Чтой-то приключилось. Кхм-кхм... рубль в рубль, сколь положено взял...
Выпрямился Бардышев, надел очки, сокрушенно повторил:
