Естественно, что и в Кокийавиле не обошлось без кровопролития, когда в июле и августе прошлого года портовые рабочие объявили забастовку, да еще к тому же в поддержку Лумумбы. Они требовали не только повышения зарплаты, но и наказания путчистов, которые добивались создания автономной области Убанги.
Здесь, в Экваториальной провинции? Каким образом?
После провозглашения независимости сепаратистские тенденции проявлялись во всем Конго. Ничего удивительного в этом нет. Ведь разногласий было больше, чем единства, да и колонизаторы приложили свою руку. Ведущей партией в Кокийавиле была Партия единства бангала, правая националистическая организация. Ее лидер Боликанго[13] возглавлял проживавших в Леопольдвиле бангала и был противником Касавубу. Адриансен, бывший бельгийский губернатор, оставшийся бельгийским консулом в Кокийавиле, убеждал Боликанго провозгласить и возглавить автономную республику Убанги. 13 июля парашютисты приземлились в Леопольдвиле, а затем в Кокийавиле и пытались заставить нового конголезского губернатора подписать декларацию независимости республики Убанги. Несмотря на угрозы, Экетеби отказался подписать документ. Разумеется, позднее Адриансен отрицал свою причастность к организации путча. В Леопольдвиле заявление Лумумбы о путче вызвало сенсацию в парламенте. После ухода парашютистов вспыхнула забастовка портовых рабочих. Когда они двинулись по улицам города с лозунгами в защиту Лумумбы, правительство провинции приказало в них стрелять.
— Центральное правительство держит Кокийавиль в руках?
— Да. Собственно говоря, истинные правители провинции — в Гемене.
Это небольшой городок в самом центре провинции, едва насчитывающий шесть тысяч жителей. Без Гемены не было бы современного Кокийавиля с пятидесятитысячным населением, имеющего порт и епископальную резиденцию, банки и кафедральный собор. Он остался бы маленьким сонным городком, где губернатор проводит время на охоте, в болотах зевают крокодилы, фермеры раз в месяц совершают в банке денежные операции.
Гемена расположена в излучине Убанги, крупного северного притока Конго, в сердце области, заселенной нгвака, этнической группой, едва насчитывающей двести тысяч человек. Они выращивают хлопок для крупнейшей хлопковой монополии Конго — «Котонко». Эта компания перенесла свое главное управление в Гемену, построила здесь дороги, заложила новые плантации и понемногу прибрала к рукам все хозяйство провинции. Через дочерние компании она держит в своих руках производство кофе, животноводство и транспорт. Разумеется, самый лучший хлопок не приносит пользы, если его нельзя продать. Поэтому еще в 1931 году в порту Кокийавиля появились краны, доки, склады… Конечно, политические перемены пришлись монополии не по нутру. От Лумумбы, прослывшего коммунистом, «Котонко» могла ожидать худшего — национализации. Против этого было единственное средство — автономия. Однако и после убийства Лумумбы у монополий оставалось немало оснований для тревоги. Очень кстати общегосударственная конференция в Кокийавиле в 1962 году предложила разделить Конго на двадцать две провинции. «Браво!» — сказала «Котонко», когда местные политические деятели объявили Гемену столицей Убанги, территория которой «случайно» совпала с владениями «Котонко». Так же «случайно» новоиспеченным министрам нгвака были предоставлены для их ведомств лучшие здания Гемены, принадлежавшие «Котонко».
Мне больше не довелось побывать в Кокийавиле. При расставании мой коллега произнес обычное «до свидания», однако наши пути разошлись. Точно так же, как пути Гемены и Кокийавиля… Город Кокийавиль хотя и стал центром провинции, без Гемены и финансов «Котонко» превратился в собственную тень. Однако министры там все еще есть. И порт с его рабочими.
