Западную часть Квилу населяли базука, также стремившиеся отделиться от Киквита. С соседями, баяка в Кванго, их связывали общий язык и обычаи. Киамфу, король баяка, манил их обещаниями лучшей жизни. Базука, причислявших себя к баконго, недолюбливали в Киквите, где еще помнили, как обошлись с баконго в Киквите накануне кровавых событий в декабре 1960 года.
2 декабря 1960 года в город прибыли воинские подразделения, чтобы помешать мятежу жандармов. Произошли столкновения, они продолжались три дня. Погибли двенадцать гражданских лиц и один солдат. Так гласит официальная версия.
На самом деле все было иначе.
— Что тут произошло на митинге? — спросил я своего соседа, бывшего комиссара округа, с которым подружился.
— В конце ноября предупреждали, что могут прибыть войска из Леопольдвиля. Жители Киквита пришли в ярость и начали преследовать баконго, которые занимали большинство административных постов. Их обвиняли в том, что по вине администрации в Киквит прибывают войска. Тогда я телеграфировал в Леопольдвиль, но было уже поздно: войска прибыли.
— Наверно, к тому были основания?
— Да… В Леопольдвиле получили сведения, что в Киквите готовится мятеж жандармов.
— Это было верно?
— Во всяком случае, большая часть жандармов была против путча военных и ареста Лумумбы.
— Но при чем тут население?
— Оно бы и ограничилось протестом против разоружения жандармов. Но произошла ошибка. В ответ на мою просьбу нам послали из Леопольдвиля примирительную комиссию. Мы ждали ее прибытия, и племенные вожди во главе большой толпы направились на аэродром. Солдаты преградили им путь и арестовали вождей. Это подлило масла в огонь. Толпа бросилась на аэродром и заняла его. Прилетел самолет, и пилоты, увидев толпу, быстро улетели обратно, но люди решили, что обратили в бегство транспортный самолет с солдатами. Тут-то стихийно возник митинг. В это время подоспели солдаты. Началась свалка, раздались выстрелы, разъяренная толпа разоружила солдат, при этом один был убит. Часть солдат разбежалась. Разгневанный комендант лагеря потребовал вернуть до вечера недостающие винтовки, иначе грозил ответными мерами. Три винтовки нашлись, но одной или двух не хватало, и это дало солдатам повод отомстить за свой позор.
— Сколько же людей погибло?
— Не знаю.
— Двенадцать?
— Может, и двенадцать.
Однажды я спросил нашего повара:
— Сколько людей погибло тогда в сите во время большой мататы?
Он взглянул на меня испуганно и брякнул:
— О, сто!
— А ты не преувеличиваешь?
— Мосье! Стреляли день и ночь. Они врывались в дома, и если кого находили, то убивали. Мы сразу убежали. Это лучше всего, когда начинается матата. Бежать. В лес. Там надежнее всего.
— Они и детей убивали?
— Детей и женщин. С женщинами они поступали очень плохо.
Повар мог преувеличить. Однако разве самое важное — это выяснить, сколько именно людей погибло, двенадцать или сто?
Важно, что между населением и армией, которая еще совсем недавно была наемной армией бельгийских колонизаторов, их цепным псом, возникла глубокая вражда. Африканцы против африканцев. А до возникновения настоящей национальной армии, подлинной армии из парода и для народа, было еще очень далеко.
До сих пор она служила интересам политиков, а те часто снова становились на службу неоколониалистов. 15 этом и была одна из причин вспыхнувшего позднее в Квилу восстания.
С декабря 1960 года, после торжественной панихиды за упокой душ убитых, Киквит снова стал мирным городом.
В правительстве области Квилу, образованном в сентябре 1961 года, подавляющее большинство принадлежало членам Партии африканской солидарности Гизен-ги, лишь один представлял «Абако», а второй, министр Миду, принадлежал к небольшой партии «Абази». Можно было надеяться, что столь левое правительство в духе Гизенги будет представлять интересы народа. Но это было не так!
Руководимое представителями правой группировки Партии африканской солидарности правительство Квилу забыло, что Гизенга, подобно Лумумбе, стал в своей антиколониалистской политике над этническими противоречиями и именно этому был обязан победой на выборах. Лета, войдя в состав кабинета, заявил, что правительство ставит своей задачей поддерживать и защищать как действующие компании (то есть бельгийские), так и могущие еще возникнуть и тем самым будет бороться против классовой борьбы, а также племенной розни.
