— Ладно, давай сядем. Сядем пока сами, потому что потом могут и посадить.
— Не каркай.
Хавровски сбросил свой элегантный пиджак — бросил его так, словно это была половая тряпка, только что не стал топтать ногами, засучил рукава белоснежной сорочки, обнажив сильные волосатые руки, и уселся в мягкое кресло.
Когда оба уже сидели в мягких креслах друг против друга, Стокс снял свои тяжелые очки. Его лицо сразу же сделалось как бы беззащитным. Только сейчас Хавровски заметил, сколь сильно сдал его старинный приятель.
— Я тебе не сказал самого главного, Ричард.
— По-моему, ты уже мне столько гадостей наговорил за каких-то десять минут, что у меня майка прилипла к спине.
Хавровски нервно хохотнул.
— Слушай, Ричард. Все это мелочи, что Глюк увел печатающий станок. Это мы могли бы замять и без особых усилий. В конце концов фальшивые деньги шлепают и шлепали бы без него в тех же самых количествах. Единственное, что меня смущает, это его дерзость. Ничего похожего не знает ни Америка, ни любая другая страна.
— Так что же? — лицо лейтенанта Хавровски, сделалось пепельным, под цвет его шевелюры.
— Я тебе показал только одну бумажку, а их две.
— Ну говори, что ты тянешь, нервы мотаешь?
— Любая, даже малейшая попытка вернуть станок приведет к тому, что он уничтожит мальчишку. И если это произойдет, то, значит, в смерти мальчишки будем виноваты мы. И после этого, поверь, я не удивлюсь если, Бэтмэн завалит сюда, в управление, и перестреляет нас всех, как тифозных котов.
— Я знаю, что Бэтмэн непредсказуемый человек. Но он не рискнет пойти на это!
— Еще как рискнет.
— Если люди президента об этом узнают, с нас сдерут шкуру.
— Две шкуры, — подняв правую руку, пробормотал Стокс. — Твою вначале, — выдохнул лейтенант Хавровски, — а затем мою.
— А может быть, и наоборот — сначала твою, потом мою. — Будут драть с нас обоих.
— Да прекрати ты паниковать.
— Что будем делать? — лейтенант Хавровски понемногу начал приходить в себя.
— Придется что-то предпринимать.
— У тебя есть крепкие парни?
Стокс кивнул.
— Сколько ты берешь своих людей?
— Человек семь самых надежных. А ты дашь мне своих специалистов?
— Я сам лично займусь этим вопросом, — Хавровски поднялся с кресла и пошел к телефонам.
Стокс через плечо посмотрел на своего друга. На спине лейтенанта Хавровски темнело пятно пота, белая рубаха прилипла к позвоночнику.
Однако Хавровски, подойдя к телефону, замер. И тут аппарат зазвонил сам, замигала красная лампочка индикатора. Это заработал телефон внутренней линии связи.
— Хавровски слушает. Да, да, он здесь.
Стокс понял, что это его. Он подошел и взял влажную трубку из рук Хавровски.
— Господин директор, на связи Вашингтон, — спокойным, чуть усталым голосом сообщил помощник. — Вас соединить?
— Конечно.
Несколько секунд слышались щелчки, короткие гудки, затем протяжный звонок и наконец раздался голос. Слышимость была настолько хорошей, что Стоксу показалось, будто звонят из соседней комнаты.
— Мистер Стокс?
— Да!
— С вами говорит Маркус Лонг! Говорит Маркус Лонг!
— Да, я слушаю вас, — сжав зубы, пробормотал Стокс. — Где вы сейчас?
— Я звоню вам из центра.
— Что нового можете сообщить?
— Тут такая ситуация: мы вышли на след Глюка, но пока не делаем никаких серьезных шагов, чтобы не давать ему повода выполнить свою угрозу, касающуюся уничтожения заложника.
— Маркус Лонг, я тебя повешу! Ты можешь делать там все, что хочешь: сморкаться, прыгать на ушах, но станок верни в целости и сохранности.
— Мистер Стокс…
— Что?
— Скорее всего, мы сумели бы отыскать пропажу, но как же мальчик?
— Через неделю вся страна наводнится фальшивыми бумажками, а мальчиков каждый день гибнет тысячи, хочешь ты того или нет. И еще, мне сказали, что один охранник выжил и сейчас находится в госпитале.
— Да, это так. Он в реанимации.
— Выкарабкается?
— Врачи говорят, что да.
— Когда с ним можно будет поговорить?
— Этого никто не знает.
— Так вот, слушай, Лонг. Как только он придет в себя, тут же допросить. Нужно узнать, что у них там произошло. Вы хоть выяснили сколько человек нападало?
— Судя по следам, человек около десяти.
— Вот что, Маркус Лонг, если все кончится хорошо, получишь повышение. А если не вернешь станок, — потеряешь работу.
