Когда я возвращаюсь в свою комнату, пластинка кончилась, а история похищения ожерелья Марии Антуанетты, честно говоря, меня уже не волнует.
Котяра преданно жмется к моим ногам. Ну, у него спрашивать про мясо бесполезно, он-то точно не сознается.
— Котяра, ты лазил к Клавдии Матвеевне?
При упоминании имени соседки Котяра возмущенно фыркает. И я ему охотно верю. Он не дурак, чтоб с ней связываться! Он давно понял, что надо держаться подальше от коммунальных террористок. Но если это даже коту понятно, то кто же осмелился покушаться на собственность гражданки Бурдовой! А гражданка Бурдова по части стервозности даст моей Клавдии Матвеевне солидную фору. Может, подшутили над бабкой? Но сегодня я еще раз заходил в тридцать третью квартиру и беседовал с соседями. Нет, им не до шуток. Они так запуганы славной старушенцией, что стараются не появляться на кухне, пока Бурдова у плиты. Нина Петровна — женщина принципиальная. Если что не по ней, она им в кастрюли стиральный порошок сыплет. Между прочим, квартирный злоумышленник у соседей ничего не взял. А там было что брать. Значит, хищение, так сказать, целенаправленное. Отчаянный парень этот ворюга, ничего не боится. Мне бы хотелось взглянуть в его мужественное лицо.
По натуре я человек рефлективный, склонный анализировать свои и чужие слова. Но на работе я стараюсь быть проще и в беседе с гражданами вот эту свою вторую аналитическую систему отключаю, чтобы в памяти сохранить только факты, пригодные для протокола. Я уже давно заметил, что мои сугубо личные впечатления о человеке только портят дело. Мое правило: сначала собрать весь материал, а уж потом давать волю эмоциям и интуиции.
...Я обходил подъезд и знакомился с милым его населением.
Квартира 34.
— Добрый день. Извините, пожалуйста, за беспокойство. Я из милиции. Нас интересуют кое-какие сведения о ваших соседях. Ваша фамилия Кочеткова?
— Да. Кочеткова Вера Федоровна.
— Вы кто по специальности?
— Учительница.
— Давно проживаете в этом доме?
— Всю жизнь.
— Как у вас подъезд, тихий?
— Хороший подъезд. На соседей не жалуюсь.
— Вера Федоровна, не припомните, в вашем доме никаких краж не случалось?
— Да нет. Последние пятнадцать лет все спокойно.
— Тут из квартиры номер тридцать три у гражданки Бурдовой украли пальто и сумку.
— Скажите пожалуйста! Кому это нужно?
— Кому? Вот это мне тоже интересно. Вы ничего не слыхали?
— Нет. Я все время в школе. А вечерами проверяю тетради. У меня три класса. Знаете, это часов до двенадцати сидеть приходится.
— Вера Федоровна, как по-вашему, кто-нибудь из жильцов мог украсть пальто?
— Бог с вами! Люди интеллигентные. Всегда здороваются. Впрочем, я редко сталкиваюсь с соседями.
Квартира 36.
— А, это вы разыскиваете сумку Нины Петровны...
— Как вы догадались?
— Господи! Бурдова — женщина шумная. Все, что там происходит, известно всему дому. Вот, видите, на скамейке кумушки сидят. Наша служба информации.
— А что вы сами можете сказать об этой краже?
— Ничего, ровным счетом ничего. У меня в конторе своих забот навалом. И прошу меня в это дело не впутывать.
Квартира 37.
— А правда, что наш дом оцеплен милицией?
— Кто вам сказал такую глупость?
— Нина Петровна утверждает, что мы все под наблюдением...
Квартира 49.
— Ползунова Алла Михайловна. Да, да, прошу записать. Это все молодежь нынешняя. В подъезде собираются, на гитаре поют, вино распивают. Пораспускали молодежь...
— А зачем им пальто понадобилось?
— Пальто — не знаю, а сумка — точно! Бутылки сдали — портвейн купили. Вчера иду — целуются. Мишка Попов из сорок пятой с Танькой Сердан из девятнадцатой. И куда родители смотрят?
Квартира 42.
— Теряла ли я ключ? Недавно дверь захлопнула и ключ дома забыла. Так я побежала в восемнадцатую квартиру, к Анатолию Петровичу. Милейший человек. Тут же поднялся, повертел отверткой, чик — и готово.
— А кто он, Анатолий Петрович?
— Слесарь из нашего ЖЭКа. Пшуков его фамилия. Честный парень. Всегда жильцов выручает.
Квартира 50.
— Пшуков? Известно кто — пьяница. Но нет, я ничего не хочу сказать. Он пьет только на свои. Раз в месяц у него запой. А так — в рот ни грамма. Но если говорить откровенно, то будь у меня ведьма жена, как у Пшукова, надирался бы каждый день. Вчера сел с ними в домино. У нас «рыба», у них — одни шестерки! Так жена его не дала доиграть. При всех за руку домой потащила. Как-то несолидно. Взрослый все-таки мужчина.
