– Чем же хуже, если все – как раньше?
– Раньше, зарплаты хватало не на все, а теперь стало хватать на ничего.
А ведь для нормальной жизни, человеку необходимо намного больше необходимого.
– Но ведь у Лукашенко такой высокий рейтинг, – зачем-то сказал я. Вот уж кто интересовал меня в ее истории меньше всего, так это Лукашенко.
Впрочем, некоторым оправданием мне, в данном случае, может служить то, что Лукашенко меня не интересует и во всех остальных историях.
– Для высокого рейтинга может быть много причин.
Инквизиция – тоже форма создания рейтинга.
Все, что говорила Лада, было мне понятно.
Главное, понятно то, как это виделось со стороны.
Москва.
Столица.
Высокие зарплаты.
Разговоры об объединении Белоруссии и России.
Да ведь никто и не сомневается в том, что белорусы и россияне самые настоящие братья и по истории, и по генетике.
Только нужно понимать, что если две страны объединятся теперь, то Белоруссия станет жить не как Москва, а как провинция.
И, прежде всего, встанут нерентабельные белорусские заводы, свернется сельское хозяйство. Появятся безработные.
Значит, за объединение придется платить и России, и Белоруссии.
И вот об этом людям нужно сказать честно…
– Знаешь, Лада, у нас ведь тоже не все было нормально. Это вам из белоруссии казалось, что в Москве рай – а она, Москва, для многих оказалась промежуточной станцией туда, – я ткнул пальцем в потолок, предполагая, что указываю в сторону неба.
А не в сторону Государственной Думы.
– Я догадывалась, но для того, чтобы что-то сделать – нужно делать хоть что-то…
Передо мной была, в общем-то, слабая женщина, а я подумал о том – сколько у нас здоровых мужиков, которые должны были бы сказать себе то же самое…
– Ты сказала, что думала много раз? – я старался говорить как можно мягче, чтобы мои вопросы не походили на допрос.
– Конечно – много раз.
Только ведь одна и та же мысль никогда не бывает одной и той же…
– И что же ты стала делать? – зачем-то спросил я, и она пожала плечами так, словно речь шла о совершенно очевидных вещах:
– Ошибки…
Я тоже мог бы пожать плечами так, словно речь идет о совершенно очевидных вещах, и сказать что-нибудь вроде того, что говорят, когда не знают, что сказать.
Например:
– Желания создают больше проблем, чем проблемы – желаний, – но не успел этого сделать, потому, что Лада добавила после молчания, которое можно было бы назвать небольшим.
А можно было и никак не называть:
– Глядя на меня, ты имеешь полное право сказать: «Все бабы – дуры!»
– Глядя на тебя – нет, – ответил я.
Улыбнувшись, она прошептала что-то, что я почти не расслышал, но почему-то уверен, что она сказала: «На ошибки всех дур глупости не хватит…»
Но слово: «Ошибки», – мне запомнилось.
«Часто ли я сам замечаю, когда делаю ошибки?» – подумал я.
И часто ли я их делаю?..
– Одна ошибка – это ошибка.
Две – уже правило, – рассуждал я перед своим другом Иваном Головатовым.
– Три, – добавил он, – Это – Нормативный акт Законодательного Собрания.
– Если и я, и власть ошибаемся одинаково часто – это слабое утешение для меня…
Наш первый разговор на этом и завершился – на чем-то всегда завершаются первые разговоры.
Это единственное, что есть общего у первых разговоров и последнего – последний разговор тоже заканчивается чем-то.
И вот, что пришло мне в голову, когда я остался один: есть люди, которые ничего не делают, даже тогда, когда жизнь заставляет их что-то делать, есть люди, которые делают что-то, потому, что жизнь не оставляет им выбора.
Но самые интересные – для меня те, кто делает что-то, имея выбор…
Я не сужу людей – на это я не имею права.
Да и трудно представить художника судьей – разве кому-нибудь придет в голову давать ему взятку, а, значит, какой уж тут судья.
Я просто выбираю тех, кто мне интересен.
Может, это происходит потому, что мне ни разу не пришлось всерьез, по большому счету, ругать свое время, а, значит, не пришлось ругать свободу, которая росла, как ребенок.
С болезнями и опасностями новых болезней.
Ведь для всех людей – эффективный труд – это основа материальной независимости, и, в конечном счете – свободы.
Только для художников – свобода – это основа эффективного труда…
