Бешеный волк - страница 4
В последний раз, я получил пакет с деньгами, и, не пересчитывая, положил его в карман.
Я был уверен в том, что девчонки все сами поделили – там действительно была совсем не большая, даже по моим меркам, сумма. А через месяц прошел слух о том, что некоторые художники не брезгуют тем, чтобы нажиться на детях.
С тех пор, то там, то тут всплывает мысль о том, что я рвач.
Вот и теперь мне позвонил мой старинный приятель, художник Гриша Керчин, и рассказал о том, что выходит статья о коммерции в живописи. И намеки на меня в ней, очень ясные. Даже фамилия называется.
– Может тебе написать открытое письмо этому Майорову, – предложил Гриша.
– Оно будет состоять из одной фразы, – ответил я: «Не стоит судить обо всех людях по себе…»Григорий полно и в красках, на то, он и живописец, передал мне содержание, и очень ясно высказался по поводу автора этой статьи Ж. Майорова, продемонстрировав при этом безграничные возможности русского языка:
– Хочешь, я этой заднице рожу начищу?
«Это не аргумент», – хотел ответить я, но ничего не ответил, потому, что иногда это – является аргументом.
К сожалению.Я позвонил Жоресу Майорову, когда-то бывшему моим товарищем.
Когда-то бывшему художником.
Которому я, кстати, или совсем наоборот, когда-то помогал.
С которым, мы разошлись по одной причине – кроме национализма, я не люблю в людях жадность, и неблагодарность. А Жорес был жадным и неблагодарным человеком. И не насиловал себя лицемерием.
Лицемерие не рождает самозабвенности ни в чем. Если есть самозабвенность – это уже зов сердца. Во всем, и в сволочизме, в том числе.
Когда-то в юности я мог сказать: «С такими людьми я ни за что не стану общаться!» – теперь, с годами, я убедился в том, что приходится общаться с самыми разными людьми.
Только восторга во мне – это не вызывает…И очень жаль, что иногда мы настолько несовершенны, что нас задевает даже то, что о нас говорят совершенно безразличные нам люди.
Статья была нечестной, как почти всякая борьба за правду.
В ней, например, говорилось, что за деньги некоторые художники готовы писать копии.
Не знаю, как «некоторые», а я не писал копий даже во время учебы. Если получал задание, все равно, брал и переворачивал картину известного мастера справа налево. И потом, когда какое-то время у меня были собственные ученики, я учил их так же: «То, как писал мастер, вы почувствуете, но поработаете и своими мозгами».
Даже однажды высказал мысль, принявшую может не очень красивую, но очень верную форму:
– Много раз возвращаться к своей теме – это как много раз быть со своей женой. А писать копии – это заниматься маструбацией у портрета кинодивы…Я позвонил Жоресу, чтобы задать один-единственный вопрос, но, к сожалению, перед этим мне пришлось поздороваться – интеллигентность не шило, в мешке не утаишь:
– Здравствуй, а лучше нет.
– Ты все шутишь, – ответил он, явно пересаливая в радушии.
– Зачем ты это сделал?
– А знаешь, какие у них гонорары?
– А знаешь, какой ты человек?
– Какой?
– Мелкотравчатый… – может я зря так разозлился не Жореса, ведь он наверняка завидовал мне. А по большому счету – зависть – это тоже лесть…Потом я позвонил к журналистке Анастасии и спросил:
– Тебя можно разбудить?
– Попробуй только – убью, – ответила мне Анастасия, и я отправился к ней.…Мне не нравятся разговоры о том, что все женщины делают карьеру через постель. По-моему, такие разговоры ведут мужчины, завидующие этой возможности женщин.
Конечно, я не ханжа, и отлично понимаю, что судьба дала женщинам оружие, мощность которого и не снилась североатлантическому блоку. Даже, усиленному Эстонией.
Просто не верю, что это – все, что может женщина.
И потому мне безразлично, что говорят об Анастасии.
А еще я помню, то лохматое создание, которое явилось на мою первую экспериментальную выставку и довольно нагло заявило:
– Я – профессиональный художник.
– Пока еще – нет, – ответил я, – Станешь им, когда заработаешь на первую горбушку хлеба…С живописью у Стаськи не сложилось, и, не смотря на ее сказки о «потрясающих успехах», мне достоверно известно то, что у нее купили одну картину.
