Сеппо: Это уже не сделка. Это шантаж.
Милва: Какая разница. Так объясни, почему ты обманываешь свою жену и предаешь своего сына ради мимолетного адюльтера.
Сеппо: Это не адюльтер. По крайней мере, для меня. К тому же мы с Туулой снова стали спать вместе. Тебе, думаю, стоит об этом знать.
Милва: Мне-то что до того? Так значит, стали спать вместе?
Сеппо: Имею я право трахать свою жену?
Милва: Пожалуйста, кто ж тебе мешает? Расстегни мне молнию, пожалуйста.
Сеппо: Я думал, ты поедешь в этом платье.
Милва: Я вообще не поеду к вам.
Сеппо: Как это не поедешь?
Милва: Не хочу. К тому же, ты все еще не ответил на мой вопрос.
Сеппо: Черт побери. Мне нужно все это, потому что ты разожгла во мне страсть, жажду жизни. А теперь собирайся и поехали.
Милва: Именно я?
Сеппо: Ты. Никогда не знаешь, что ты выкинешь через минуту.
Милва: Хорошо играю?
Сеппо: Играешь? Может быть. Можно и так сказать.
Милва: Во что играем?
Сеппо: Сегодня мы играем так: мы едем к нам, ужинаем и ведем себя прилично.
Милва: Я не поеду, пока ты не расскажешь, чего хочешь. Сейчас же! А потом поедем. Только не ври мне.
Сеппо: Хорошо. Я хочу… Меня возбуждает это белое платье…
Милва: И ты веришь… когда видишь меня в этом белом платье… веришь, что я невинна?
Сеппо: Ты и есть такая.
Милва: Неужели?
Сеппо: Ты невинна, хоть сама этого не знаешь. Где-то глубоко в душе ты невинна, потому что ты не ставишь никаких условий.
Милва: Хорошо. Идем дальше. Ты хочешь видеть, как я иду в этом платье, как в белом сиянии, к алтарю.
Сеппо: Конечно, хочу. А я при этом буду сидеть в первом ряду и держать псалтырь.
Милва: Ты растроган?
Сеппо: Конечно, я растроган.
Милва: Ну вот, мы подошли к самому важному. Играет музыка, и вдруг, ты вспоминаешь, как ты срывал с меня это платье. И к чувству восхищения примешивается жажда власти, прямо страсть, так что даже ноздри начинают раздуваться.
Сеппо: Я никогда не срывал с тебя платья.
Милва: Но хотел же. Признайся?
Сеппо: Я хотел бы сорвать его так, чтобы ты по-настоящему испугалась.
Милва: Хотел? Или хочешь? Отвечай.
Сеппо: Хочу. Хочу сорвать его с тебя. Хочу, чтобы ты умоляла…
Милва: Ты хочешь, чтобы я плакала и умоляла тебя…
Сеппо: Хочу, чтобы ты плакала и умоляла. Хочу, чтобы ты испугалась…
Милва: Деньги вперед.
Сеппо: Черт, ты сбила меня (достает деньги и кладет их на подоконник). Я хочу, чтобы ты… Все, ты сбила меня.
Милва: Начнем сначала. Я выхожу замуж. Это церковь… Нет — это колокольня! Я забралась наверх. Я смотрю сверху вниз. Светит солнце… Нет, лучше — надвигается гроза. И ты идешь… идешь, идешь… я поворачиваюсь… я чувствую тебя, я не боюсь сначала. Но ты резко хватаешь меня, поворачиваешь спиной и рвешь на мне платье… осторожно… Эй, полегче!
Сеппо: Я заплатил. Так что стой на месте… и кричи… ты кричишь… ты умоляешь о пощаде! Ты боишься меня!
Милва: Ты делаешь мне больно!
Сеппо: Разве я разрешал называть меня на «ты»?
Милва: Прости… прости!
Сеппо: Стой, я сказал. Кричи!
Милва: (поворачивается) Пощади! Нет! Нет, пожалуйста… нет…
Сеппо: Громче… кричи громче.
Милва: Нет, Сеппо. Не надо. Так не пойдет.
Сеппо: Стой на месте… давай, давай…теперь уже поздно, я не могу остановиться..
Милва: Не то. Это не то. Это же не то, что ты хочешь!
Сеппо: Дьявол… Ты сбила меня.
Милва: Я не хочу так. Это не то. Это порнография. Ты же не…
Сеппо: Ладно. Все. С этим надо кончать. Раз и навсегда. Что я совсем псих, что ли?
Милва: Нет. Не совсем…
Сеппо: Прощай, я больше не приду сюда. (Уходит)
Милва: Придешь, куда ты денешься. И будешь ходить до тех пор, пока не поймешь, чего ты на самом деле хочешь.
