Суон колебался.
— Скажи мне! — настаивал Эдисон.
— Знаете, сэр, только когда я узнал о смерти Миранды, я начал думать. Ее волновал только план обогащения.
— И? — подбодрила Эмма.
Ответил ей Эдисон:
— Суон пришел к правильному выводу, Эмма. Если вы были нужны Миранде, чтобы сработал ее план, вполне понятно, что человеку, убившему ее ради этого секрета, вы тоже нужны.
«Проклятый рецепт чая!»— подумала Эмма.
Суон с несчастным видом посмотрел на нее:
— Мне очень жаль, мисс Грейсон… Она положила руку ему на рукав:
— Вам не за что себя винить, мистер Суон. Вы не виноваты.
— Мне нужно было послушаться других, — устало проговорил он. — Все, от грума до экономки, твердили мне одно и то же, но я не обращал внимания.
— И что же они говорили? — спросила Эмма.
— Все они предостерегали меня, что нет ничего более глупого и безнадежного, чем влюбиться в свою хозяйку.
Немного погодя Эмма стояла в тени дерева, сложив руки на груди, и смотрела, как Суон уходит по одной из парковых дорожек. Через мгновение он пропал из виду.
— Вы были правы. Она, должно быть, была любовницей Фаррела Блу в Италии, — спокойно произнес Эдисон. — Вероятно, Миранда убила его, когда ему удалось расшифровать рецепт эликсира.
— Будучи его любовницей, она, наверное, достаточно узнала о Ванзе, чтобы понять, что за книгой скорее всего кто-то придет.
Эдисон кивнул:
— Поэтому она устроила пожар и бросила книгу в огонь, надеясь замести следы. Все сходится.
Эмма слышала шелест листьев у себя над головой и остро ощущала присутствие Эдисона: одной рукой он опирался о ствол дерева как раз у нее над головой. С видом глубокой задумчивости он тоже смотрел в ту сторону, где исчез Суон.
Она подняла на Стоукса глаза:
— Вы были очень добры, послав Суона в свое поместье в Йоркшире.
— Добр? — Эдисон нахмурился. — Нет тут никакой доброты. Отослав его, я поступил практично. Девушка спрятала быструю улыбку.
— Конечно, сэр. Мне следовало догадаться, что, когда вы велели ему отправляться в ваше поместье, вы, как обычно, действовали из практических соображений. Спрятать человека, разыскиваемого за убийство одной из виднейших дам света, — поступок, в высшей степени отвечающий здравому смыслу.
Стоукс бросил на нее раздраженный взгляд:
— Суон будет в безопасности в Виндермере, пока я не проясню ситуацию здесь, в Лондоне. И что важнее: он не будет путаться у меня под ногами.
— Хотите сказать, что вам не придется о нем беспокоиться, пока вы будете заниматься своими делами.
— Мне и так забот хватает. — Он постучал пальцем по стволу. — Все и так уже достаточно осложнилось.
— Да, конечно. — Она откашлялась. — Говоря об осложнениях…
— А что такое?
Эмма собралась с духом:
— Мне просто пришло в голову, что я стала одним из них.
— Что вы этим хотите сказать?
— Вы наняли меня, чтобы я сыграла роль приманки и отвлекла внимание Миранды, пока вы будете искать пропавшую книгу, — напряженно произнесла она. — Теперь, когда она мертва, мне больше нечего для вас делать. Полагаю, я вам больше не нужна.
— Проклятие, Эмма.
— Понимаю вас, сэр, — заверила она. — Просто наше соглашение неожиданным образом потеряло силу.
— Думаю, да, убийство можно классифицировать как неожиданность.
— А это означает, что некоторые условия, не выполненные в надлежащее время, теперь превратились в неотложные.
Все время говорили, что позаботитесь об этом, — с упреком сказала Эмма. — Но так и не занялись. А теперь, когда наша совместная деятельность закончилась, я должна настоятельно просить вас выполнить вашу часть сделки.
Повернув голову, Эдисон посмотрел на нее. В его глазах зажегся нехороший огонек.
— Если вы опять о своих чертовых рекомендациях…
— Но вы же пообещали написать их!
— Несмотря на ваше предположение, вы еще не выполнили работу, для которой я вас нанимал.
— Не понимаю.
По-прежнему опираясь на ствол дерева над ее головой, Стоукс наклонился к ней очень близко.
— Вы все еще мне нужны.
Его губы были всего в нескольких дюймах от ее рта. Внезапно Эмме стало трудно дышать.
— Да, мисс Грейсон, очень нужны.
Быстрым движением, пока она не поняла, что он собирается делать, Эдисон прижал ее к стволу дерева. Теперь протестовать было уже поздно, даже если бы она и захотела это сделать. Его губы прижались к ее губам, твердые, пылающие, настойчивые.
