— Да. — Эмма принялась массировать виски. — Но, Эдисон, вы упомянули в качестве мотива ревность.
— И что из этого? Не думаю, что это подходящее объяснение в данном случае.
— Вы забываете, что есть человек, у которого действительно был хороший повод ревновать Миранду к ее многочисленным любовникам.
Последовала краткая пауза.
— Действительно, — тихо произнес Эдисон. — Хорошо бы найти Суона до того, как власти придут к тому выводу. У меня к нему есть несколько вопросов.
— А почему вы думаете, что он вам ответит?
Эдисон улыбнулся своей загадочной улыбкой;
— Я предложу ему сделку. В обмен на сведения о прошлом Миранды я предложу ему свою помощь в спасении от властей, если они попытаются арестовать его за ее убийство.
Эмма застыла.
Эдисон взглянул на нее:
— В чем дело?
— Ни в чем…
— Проклятие, Эмма! У меня нет настроения играть в игры. Скажите мне, что вам не нравится в моем плане.
— Это не так уж и важно, сэр. Просто мне пришло в голову, что сделка, которую вы намерены заключить с Суоном, очень напоминает ту, которую вы заключили со мной.
Стоукс казался раздраженным и озадаченным.
— Ничего она не напоминает! Эмма пожала плечами:
— Спасение от петли в обмен на помощь в ваших поисках? Мне это кажется знакомым. Но должна вас предостеречь — не думаю, что это пройдет со Суоном.
На секунду в глазах Эдисона мелькнула злость. Она исчезла почти мгновенно, без всякого усилия подавленная железным самоконтролем.
— В том, что я предлагаю, нет ничего похожего на то, о чем условились мы с вами, — ровно произнес он. — Оставьте это и скажите, почему вы думаете, что это не пройдет?
— Мне кажется, что Суон действительно любил ее, — прошептала Эмма. — И мог убить, но я не думаю, что он продаст вам сведения, способные очернить ее память, даже ради спасения от петли.
— Похоже, вы в этом уверены?
Эмма сжала лежавшие на коленях руки.
— Да.
— Ваша вера в истинную любовь весьма трогательна, — сказал Эдисон. — Но мой опыт подсказывает, что большинство людей необычайно практичны в таких вопросах, как жизнь, смерть и деньги.
— Попомните мои слова, — ответила Эмма. — Вы не сможете подкупить Суона. Но если не он убил ее, вы сможете добиться его помощи, дав ему одно обещание.
— Какое обещание?
— Поклянитесь ему, что постараетесь найти человека, который на самом деле убил женщину, которую он любил.
— Ты не поверишь, Эмма, но все говорят, что это ее ужасно странный слуга Суон вернулся вчера днем в дом и застрелил Миранду, — с удовольствием объявила Летти.
Эмма отложила в сторону пачку газет, в которых она высматривала новости о «Золотой орхидее». Как обычно, сообщения о пропавшем корабле, возвращающемся с целым состоянием для своих инвесторов, не было. Эмма подняла глаза на Летти, светившуюся от возбуждения.
Известие о смерти Миранды поразило высший свет незадолго до завтрака. Просто удивительно, как быстро разносятся слухи!
— Власти уверены, что это Суон ее убил? — осторожно спросила Эмма.
Хотя в разговоре с Эдисоном она сама высказала подобное предположение, девушка не была до конца удовлетворена этим объяснением. На самом деле чем больше она рассматривала возможность того, что это Суон убил Миранду, тем меньше она ей нравилась.
Не то чтобы Эмма не могла представить Суона убивающим Миранду в порыве гнева или припадке ревности. Известно, что сильные страсти провоцируют неуравновешенных людей на опасные поступки. Но беда была в том, что этот ответ казался слишком очевидным в данном случае. Ей пришло в голову, что это слишком просто и слишком удобно, учитывая запутанную историю с «Книгой тайн».
Она подозревала, что Эдисон придерживается того же мнения, хотя и полон решимости найти Суона и поговорить с ним.
— Уверены. Между прочим, Калиста Дюран сообщила мне, что Бэзил Уэр поговаривает о том, чтобы нанять сыщиков полицейского суда — выследить Суона и передать его в руки правосудия.
Летти налила себе еще чашку чая и вернулась на желтую софу.
Она сняла шляпку всего несколько минут назад, когда ворвалась в дом с новостью об убийстве. Ей настолько не терпелось сообщить последнюю новость, что она даже не стала тратить время на переодевание. Летти так и осталась в платье для дневных визитов. Это было изделие из пурпурного и желтого муслина с таким глубоким вырезом, что пышная грудь грозила вывалиться наружу.
