Петерсен вдруг нервно оглянулся. И начал принюхиваться, ему показалось, что он учуял знакомый запах травки. «Мне здесь нравится всё больше и больше», – подумал архитектор.
Эта сценка не ускользнула от внимания Арнольда, он ухмыльнулся. Поднялись на второй этаж по винтовой лестнице – модному строительному элементу на Бермудах. Шведы очередной раз удивились: перед ними открылось пространство, основанием которому служили два больших гаража. За длинной барной стойкой, украшенной колоссальным количеством бутылок, располагалась мини-кухня со всеми кухонными наворотами. Она напоминала камбуз подводной лодки, где повар осуществлял массу операций, не вставая с крутящегося стула. Три стены на лето снимали и вешали вместо них маскировочную ткань, состоявшую из одних дырок. На потолке крутились лопасти вентиляторов.
Кафе работало нелегально и было собственностью автокооператива. Обслуживало только своих и по символическим ценам. Его держали начальник налоговой милиции и зампредгорисполкома. Вышеназванные чиновники сидели тут же, играли в преферанс и пили коньяк из маленьких рюмочек. Шведы возникли на авансцене первыми. Гул голосов прекратился. Был слышен только Led Zeppelin и знаменитый голос Роберта Планта выводил: «Юниит кулей…»
– Господа, прошу любить и жаловать, – эффектно в полной тишине представил гостей Арнольд Израилевич, – наши гости из Швеции.
После паузы гул возобновился. Подошли к стойке бара. Шведы застонали. Это была эмоциональная реакция на алкогольный ассортимент. Пока Опанас Охримович проводил алкогольную экскурсию, освободился столик. Смуглый бармен и паренек с такой же бедуинистой внешностью в белом халате и колпаке быстро подготовили его для новой компании.
– О, я вижу, что у вас тоже много эмигрантов-арабов? – спросил Юхансен.
– Нет, только двое. Они палестинцы из исламского джихада. Живут тут уже пятый год, им Опанас предоставил политическое убежище, – усмехнулся Арнольд.
Опанас обнял друга и объяснил гостям:
– В какой-то период Арнольда Израилевича у нас стало очень много, вот и пришлось разбавить его джихадом. А чего? Живут тихо. Отменные повара, не воруют.
– Девять детей струганули, – вставился Серега.
– На здоровье, – продолжил Опанас, – до семи вечера варят вкусный кофе в супермаркете, а после – тут в кафе готовят. Все оформлено на «Бермуды» – риска никакого. Взяли наших девок, живут себе в четырех гаражах, никому не мешают. Окончили Киевский политех. На родину не торопятся. Говорят – терроризм уже в печенках сидит.
Расселись за столом. Бармен бросил пост и пришел брать заказ.
– Как обычно? – спросил он.
– Давай, – кивнул в ответ Опанас.
– Зачем вашему народу столько водки? – спросил, стесняясь, пьяный Свенсен, рассматривая барную стойку.
– Это народная терапия, – не задумываясь, ответил Арнольд, – своеобразный гель для души от стрессов, неудач, темпа жизни. Тяпнул стакан и подлечился.
– Пьяная нация – очень сомнительное достижение, – с трудом подбирая слова, сказал Свенсен, – это движение в тупик.
– Э, куда хватил, – стал на защиту нации Опанас, – у нас иммунитет. Кстати, посмотри, кругом, где ты видишь пьяных?
Свенсен обвел взглядом помещение, за столиками в непринужденных позах отдыхало население «Бермудов». За двумя столами расписывали пулю. За следующим играли в шахматы. В конце зала – гоняли бильярдные шары. Нарушал идиллию только Серега, сладко задремавший за их столом.
– Пора, – подытожил Арнольд. – Наливай!
Светало. Опанас, окинув взором поле боя, обратился к постояльцам:
– Мужики, помогите шведов разнести по койкам.
Понедельник закончился с большим опозданием.
Утро вторника для шведов началось в десять часов с кошмара.
Плотно прикрытые шторы давали уютный полумрак. Тихо урчал кондиционер.
Бодун! О, сколько информации в этом коротком слове!
Друзья лежали, раздавленные вчерашним, боясь шевельнуться. Вегетативная нервная система не работала. Они умирали.
Юхансен пожалел свою молодую жизнь: «Если останусь живой, – подумал он, – никогда не буду пить. Обязательно позвоню маме и своей девушке». И испугался. Оказалось, он не может вспомнить ее имя. Юхансен снова закрыл глаза и решил больше не думать. Петерсен и Свенсен думать и не пробовали. Друзья были дезориентированы и напоминали тараканов, обработанных дихлофосом. Ни один из троих не понимал, где они находятся. Что было вчера? В памяти вяло плавали какие-то фрагменты прошедших нескольких дней. Диван Юхансена стоял возле окна. Он, собрав силы, отодвинул портьеру и посмотрел на улицу. Друзья молча следили за его действиями. Некоторое время он безучастно рассматривал представившийся взору вид. Потом у него от изумления начали подниматься брови.
