– Пожалуй, присяду, – сказал он. Карл лишь кивнул в ответ, и господин Леман опустил свои усталые кости на стул рядом с маленьким столиком, предназначенным, собственно, для персонала.
– Здесь занято, это стол для персонала, – сказала худая девушка, на которую он уже обратил внимание и которую не знал.
– Я же говорил, – пробормотал господин Леман и встал, покраснев.
– Все в порядке, – сказала Хайди, проходившая мимо. – Господину Леману можно.
– Господину Леману?! – повторила тощая девушка с чрезмерно ироничной, как показалось господину Леману, интонацией. – Господин Леман, ага! Так ты тоже работаешь здесь?
– Я тоже работаю на Эрвина, но я правда не хочу… – сказал господин Леман, которому было неприятно, что он привлек всеобщее внимание: люди за соседними столиками оборачивались и прямо-таки разглядывали его; и господин Леман почувствовал сильное желание обратиться к ним и сказать что-нибудь такое, о чем бы он потом пожалел, это он понимал и поэтому промолчал. Сегодня неподходящий день для агрессивных выходок, подумал он, мне нельзя было подходить к телефону, да еще вчерашний шнапс – вот в чем корень зла, подумал господин Леман.
– Да садись ты, – сказала Хайди, взяла его за плечи и усадила обратно на стул. – Я о нем позабочусь, – добавила она, повернувшись к тощей девушке.
Господин Леман, которому все это напомнило отделение неотложной помощи городской больницы, куда он однажды обратился по поводу эпидидимита,[5] был очень благодарен Хайди.
– Ну как поживаешь, господин Леман? Хочешь чего-нибудь выпить?
– Не знаю. Дай лучше большой стакан воды из-под крана.
– Довольно потрепанный у тебя вид, господин Леман.
– Приятно это слышать, Хайди. Но нет ничего ужаснее комбинации «господин Леман» и обращения на «ты». Нет ничего хуже, разве что эпидидимит.
– У тебя что, эпидидимит?
– Нет, Хайди, нет. У меня нет эпидидимита. У меня горло пересохло.
– У тебя похмелье, господин Леман. Всегда, когда у тебя похмелье, ты становишься невыносимым. Сейчас пришлю к тебе Карла.
– Не забудь про воду.
Вскоре пришел его лучший друг Карл с пивным бокалом, наполненным водопроводной водой.
– Как мерзко это выглядит, – сказал господин Леман. – А бокал-то хоть был чистый?
– Ну хорошо, – ответил его лучший друг Карл, – что же тебе принести?
– Не знаю. Может, персиковый сок?
– У нас его нет, Франк, это единственный сок, которого у нас почему-то не бывает. И ты это знаешь.
– Ну тогда я не знаю…
– Ладно, Франк, вот меню, хочешь кофе?
– Не-е, я дома уже много кофе выпил, лучше бы чего-нибудь освежающего. Чего-то… Может быть, вишневого сока?
– Ты уверен, что хочешь вишневого сока?
– Да не знаю я, то есть.
– Принесу-ка я тебе пива.
– Только не разливного, главное – не разливного.
– Ясно, ясно…
Его лучший друг Карл принес ему бутылку «Бекса», сел напротив и вздохнул. Господин Леман сделал первый осторожный глоток, при этом он смотрел на своего лучшего друга Карла, тот тер глаза. А теперь он вдруг выглядит усталым, подумал господин Леман, невозможно долго напрягаться, без передышки долго не протянешь, рано или поздно возраст берет свое, подумал он, сделал второй глоток и почувствовал, что проголодался.
– Мне не нужно меню, – сказал он, расслабившись.
– И чего же ты хочешь?
– Жареную свинину, – сказал господин Леман, который никогда не ел ничего другого, когда заходил в «Базар».
– Франк!
– Что?
– Франк, сейчас одиннадцать часов. Ты не мог бы заказать какой-нибудь завтрак, как все?
– Завтрак, – произнес господин Леман, который чувствовал себя уже намного лучше. – Завтрак, это же бред, все это…
– Я знаю. Но ты все равно возьми, вот, например, американский, – сказал его лучший друг Карл, и в его голосе послышалась такая усталость, что господину Леману стало стыдно за свои капризы. – Это яичница с салом и жареной картошкой, нормальный завтрак.
– Нет, спасибо.
– Иногда мне хочется убить тебя, Франк, особенно когда у тебя похмелье. В заведении полно народу, у нас новенькая официантка, которая ничего не успевает, к тому же новая работница на кухне, угадай, чем она в меня швырнет, если я сейчас пойду к ней и попрошу поджарить свинину.
