* * *
НЕ УСПЕЛ ОН ПОДНЯТЬСЯ, КАК ВТОРОЙ «ЦУКИ», НАНЕСЕННЫЙ ПРЯМО В ГРУДЬ, СНОВА ОПРОКИНУЛ ЕГО. МГНОВЕНИЕ — И ЧУДОВИЩНАЯ ТУША КОТЕНА НАВАЛИЛАСЬ НА НЕГО, НЕ ДАВАЯ ВЗДОХНУТЬ. НИКОЛАС ЧУВСТВОВАЛ, ЧТО ЖЕЛЧЬ ПОДНИМАЕТСЯ ПРЯМО К ГОРЛУ. В ЭТОМ БОРЦЫ СУМО — А КОТЕН БЫЛ МАСТЕРОМ В ЭТОМ ВИДЕ БОРЬБЫ — БОЛЬШИЕ СПЕЦЫ: ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВО ВРЕМЯ ПОЛОЖЕНИЯ В ПАРТЕРЕ СВОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО В ВЕСЕ.
НИКОЛАС ПОЧУВСТВОВАЛ ПРЯМО У СВОЕЙ ГРУДИ ОСТРИЕ КЛИНКА. КОТЕН НАКЛОНИЛСЯ ВПЕРЕД, УСИЛИВАЯ ДАВЛЕНИЕ НА ГРУДЬ. ПРОРЕЗАВ ЧЕРНУЮ БОРЦОВСКУЮ КУРТКУ НИКОЛАСА, ОСТРИЕ ПРОЧЕРТИЛО ПЕРВЫЙ СТРАШНЫЙ СЛЕД ПО КОЖЕ, КОТОРАЯ ЛОПНУЛА, КАК СПЕЛАЯ КОЖИЦА БАНАНА. КРОВЬ ХЛЫНУЛА ПОТОКОМ, ЧЕРНАЯ, ГОРЯЧАЯ.
ВСЕ СУЩЕСТВО НИКОЛАСА МОЛИЛО О КОНЦЕ МУКИ. ОТКЛЮЧИВ СОЗНАНИЕ, ОН ПОЗВОЛИЛ ТЕЛУ ДЕЙСТВОВАТЬ НА СВОЕ УСМОТРЕНИЕ. ПАЛЬЦЫ ЕГО ЛЕВОЙ РУКИ ВЫПРЯМИЛИСЬ И СЖАЛИСЬ, ПРЕВРАТИВШИСЬ В КЛИНОК, ПРОЧНЕЕ КОТОРОГО НЕТ КЛИНКА НА ЗЕМЛЕ. РУКА ВЗМЕТНУЛАСЬ ВВЕРХ, НАЦЕЛИВШИСЬ ПРЯМО В ТО МЕСТО, ГДЕ ШЕЯ КОТЕНА ПЕРЕХОДИЛА В ПОДБОРОДОК.
НИКОЛАС НАНЕС УДАР ПО ВСЕМ ПРАВИЛАМ КЕНДЗЮТСУ, СЛИВ ВОЕДИНО МЫШЦЫ, СЕРДЦЕ, ДУХ. ОН НЕ ДУМАЛ О ПЛОТИ, ЗАКРЫВАЮЩЕЙ ТО МЕСТО НА ШЕЕ КОТЕНА, В КОТОРОЕ ОН НАЦЕЛИЛСЯ: ОН ДУМАЛ О ТОМ, ЧТО НАХОДИТСЯ ЗА НЕЙ. ЭТОТ СТРАШНЫЙ УДАР, ИЗВЕСТНЫЙ ПОД НАЗВАНИЕМ «КОРШУН», ПРОБИЛ ПЛОТЬ И ХРЯЩИ НА ШЕЕ КОТЕНА. ЧЕЛОВЕК-ГОРА УМЕР ПРЕЖДЕ, ЧЕМ УСПЕЛ ПОДУМАТЬ, ЧТО УМИРАЕТ.
Потом, оправившись от ран на теле, но с по-прежнему кровоточащей душой, в ту минуту, когда на сердце было особенно муторно Николас зашвырнул катана в озеро, неподалеку от которого он теперь жил. Меч ушел под воду почти без всплеска.
Теперь, вспоминая этот бой, Николас расстегнул куртку, и пальцы его нащупали на груди шрамы, оставшиеся от ран, полученных в бою с Котеном. Если бы не это наглядное доказательство, он мог бы подумать, что все это ему лишь приснилось.
Услыхав звук открывающейся двери, он резко поднял голову, будто ожидал атаки противника.
Осторожно ступая босыми ногами по татами, закрывающему почти весь пол в зале, к нему шла Жюстина. Он никак не среагировал, когда она присела рядом с ним. Ее глаза с состраданием изучали его пасмурное лицо, но коснуться его плеча она не решилась.
— Если ты так мучаешься, — мягко сказала она, — то хотя бы позволил мне помочь тебе.
Он ответил не сразу: — Ты ничем не можешь мне помочь, — вымолвил он наконец.
— Ты имеешь в виду, что не хочешь позволить мне помочь тебе?
Он сидел, низко склонив голову. Лицо было в тени.
— Ты ведешь себя глупо, Николас.
— Ну, раз ты так уверена в непогрешимости своих суждений, наверное, так оно и есть.
Жюстина отстранилась от него и долго молча изучала его лицо.
— Ты помог мне, когда я страдала. Так почему же ты не можешь позволить мне...
— Это не одно и то же.
— Разве? — она пожала плечами. — Впрочем, наверное, ты прав. — На этот раз она не выдержала и легонько коснулась его руки: — Ник, долгое время после... после смерти малютки мне не приносили радости близость с тобой. Ты, конечно, это заметил.
— Обоим нам было тогда не до этого, — согласился он. Жюстина помолчала с минуту, давая ему понять, что он должен дать ей высказаться. Он из опыта знал, как трудно ей обычно бывает говорить о том, что у нее лежит на сердце. — Мое отвращение к сексу — ну, не к самому сексу, а к тому, что является его неизбежным плодом и что принесло нам обоим столько боли вместо радости — длилось дольше, чем следовало бы. Дольше, чем это может считаться нормальным.
Она увидела его протестующий взгляд и поспешно прибавила:
— Да, Ник, это так. Я не знала, что это может плохо обернуться для нас обоих. Но, понимаешь, я ничего не могла с собой поделать. Сейчас, глядя назад, я думаю, что это было своего рода покаяние, но какое-то извращенное, болезненное. У меня было ощущение, что после того, что случилось, я для тебя потеряла интерес. И не надо уверять меня, что это не так. — Она грустно улыбнулась. — Я все понимаю. Мое поведение было глупее глупого, и от него больше всего страдал ты. Прости меня. — Она придвинулась к нему поближе. — Мне бы хотелось вернуться назад во времени и на этот раз справиться со своим горем более эффективно, не позволить ему затопить все вокруг меня.
