– Кто начал?
Его бойцы тупили взгляды.
– Кто начал, я спрашиваю?!
– Тренер, я только хотел… – Алмаз наконец-то пришел в себя.
– Быстро собери всех на платформе. Начинайте отрабатывать удары по самим себе, пока я не скажу прекратить.
– Но, тренер…
– С каждым пререканием ты продлеваешь время своих занятий, и занятий остальных. Всем бить в полную силу! Алмаз!
– Чё?
– Не «чё», а «что»! Для чего мы это делаем?
– Чтобы почувствовать боль, которую испытывают другие, когда на них нападают более сильные…
– Вот, все же знаешь, но такие вещи вытворяешь! Вперед, балбесы!
Когда отара гаскарцев покинула шатер, Хан немного ослабил свою строгость. Но лишь немного.
– А вы? Что, язык трудно держать за зубами?
Оба потупили взгляды.
– Суфьян ибн ‘Абдулла ас-Сакафи как-то спросил у Пророка: «Что наиболее опасно для меня?» И знаете, что посланник Всевышнего ответил?
Тагир и Тимур отрицательно покачали головами.
– «Вот это», – сказал Пророк и указал на язык! Так что, смотри, Тагир, когда-нибудь это и тебя доведет до беды. Следи за своей речью.
Тагир ничего не смог ответить Хану, поскольку на этот вечер роли самоотверженного рыцаря ему хватило.
– Техники боя у тебя, конечно, никакой, но вдарил ты ему нормально. Однако это не значит, что я этим восхищаюсь. Любой силой нужно пользоваться с умом. Иначе пострадают невинные. Пойдемте, я кое-что вам покажу.
Мужчины вышли из обеденного шатра и направились к юрте Хана.
Несмотря на то, что на Проспекте Победы жили одни воины, в жилище Хана было очень уютно. И основную его часть занимали книги. Девочка мирно сидела на табурете. Хан подошел к ней и снял с нее капюшон. Только теперь Тагир и Тимур увидели, что часть лица девочки, не покрытая волосами, была сплошь усыпана арабскими татуировками. Завитушки букв языка, который существовал на этой планете уже много сотен лет, ровными рядами расположились на голове девочки, уходя куда-то под одежду.
– Что это? – Тагир подошел к малышке ближе.
– Это послание…
– Послание куда?
Хан посмотрел на Тимура с укором.
– Не «куда», а «о чем». Предводитель гарибов больше ничего вам не передавал?
Пастух и племянник султана переглянулись, и Тагир кивнул:
– Тимур, покажи, что ты нашел.
Племяннику султана не удалось скрыть своего удивления – он был уверен, что в суматохе пастух ничего не заметил, но… Тимур покорился и протянул Хану кристалл.
Хан принял прозрачный предмет и подкинул его на своей большой ладони.
– Так я и думал…
– Что это?
– Вот это, – Хан указал на татуировку за ухом девочки, – ее имя. Ее зовут Латика, что в переводе означает «Виноградная лоза».
Тагир и Тимур переглянулись.
– А это, – Хан указал на остальные надписи, – легенда об источнике. А кристалл – один из ключей к этому источнику…
– К какому источнику?..
Встав со своего места, Хан подошел к небольшой полке с книгами, вынул из одного ряда Коран, раскрыл его и вытащил несколько рукописных страниц, явно вырванных из какой-то тетради…
* * *
Черные кожаные ичиги[25], на которых словно дивной красоты источник расплывался по всей поверхности, отбивали ритм под крышкой большого стола, в такт мелодии, разносящейся по юрте. Кажется, это была «Туган як». Напевая этот мотив, хан Хафиз справа налево выводил арабские письмена своей старой, но крепкой рукой. Мелодия прервалась, когда в шатер вскочил гаскарец с обеспокоенным лицом.
– Хафиз Мансурович, гости прибыли и дожидаются вас в праздничном шатре.
– Каждый ли из них доволен? Нет ли на их лицах печали или озабоченности? – спросил Хан, продолжая писать.
– Нет, вроде все довольны, Хафиз Мансурович.
– Хорошо! – Хан гарибов закрыл книгу, снял свои прозрачные очки и обратился ко мне: – Ты слышал, Наиль? Все довольны.
Я снял с вешалки его парадный халат и помог одеться.
– Это еще ничего не значит, мой господин.
– Прошел уже год, как мы подписали соглашение о ненападении и взаимном сотрудничестве и, поверь мне, это было лучшее время из того, что мы жили здесь.
– И все же, еще рано делать выводы. Только из уважения к вам гости могут не подавать вида своего недовольства.
Хан посмотрел на меня с укором.
– Наиль, ты всегда даешь мудрые советы и, надеюсь, что сегодняшнее событие, послужит лишь большим поводом для укрепления дружбы между нашими станциями. Пойдем, поприветствуем наших гостей.
