Хан Хафиз надел на шею медальон с изображением белого барса, поцеловал его на удачу, и мы вышли из юрты. И пока шли до большого шатра, Хан приветствовал каждого жителя Аметьево, встречавшегося на пути.
Улыбчивое лицо хана с тюбетейкой на голове, прикрывающей седину и набухшие волдыри, заглянуло в шатер. Гости встретили его дружественными улыбками и приветствиями. Я вошел следом.
– Уалейкум Ас Салям!
Первым хану протянул руку Марат Султанович, поскольку находился ближе всех из гостей к нему. Остальные, так же поприветствовав предводителя гарибов, удобно расположились на подушках, разложенных в шатре. Хан занял свое место во главе собравшихся и обратился ко мне:
– Наиль, попроси, пожалуйста, чтобы гостям, уставшим с дороги, принесли самого лучшего чая, что есть в нашем племени. И, конечно же, пусть не забудут мед. В метро это пока что редкость, но мы прилагаем все усилия, чтобы добыча велась складно. Пасека-то, вон, рядом с нами! – усмехнулся хан.
Это было правдой. Недалеко от станции Аметьево обосновался небольшой рой пчел, который и служил своеобразным фондом для пополнения метро кристаллами меда. А поскольку гарибам зараженный воздух и разносчики мутации уже не могли навредить, они старались привнести эту огромную пользу в их сложившееся год назад общество. И это было не единственной особенностью гарибов.
– Хафиз Мансурович. В этот особенный день, я, как и все остальные, собираюсь сделать вам значимый подарок, – взял слово Марат Султанович.
– Да? Если только вы привели своего племянника, чтобы я мог полюбоваться этим будущим вожаком? – усмехнулся Хан Хафиз.
– Хафиз Мансурович, а вы помните себя в том возрасте? Неужели бы вы променяли вылазки с друзьями на какую-то нудную встречу стариков?
Сидящие в шатре поддержали Марата Султановича дружественным смехом.
– Кроме того, вы же не просили приводить его с собой, а сами знаете древнюю поговорку: непрошеный гость хуже татарина, – все снова рассмеялись. – Или, как оговорился один из моих помощников, – лучше, лучше татарина.
В тот момент, когда шатер заполнился смехом, несколько молодых девушек появились с подносами ароматного чая и пиалами, наполненными до краев медом. Лица каждой из них были скрыты паранджой, чтобы не выставлять то, чем наградила их свихнувшаяся природа, на всеобщее обозрение. Я оглядел гостей и уловил странный, легкий блеск во взгляде Марата Султановича.
– Дорогие гости. – Марат Султанович приподнялся. – Позвольте от лица нас всееееехххх…
Глава султаната рухнул на одно колено, словно тысячи болевых импульсов сковали его тело, и рукой приземлился в чашку с горячим кипятком, перевернув ее. Я быстро подбежал к нему в надежде узнать, что случилось, и увидел на его лице улыбку, пробивающуюся сквозь боль.
– Наиль, все в порядке. Это лишь приступ, – прохрипел он.
– И часто с вами такое?
– На каждый шаг приближающейся смерти количество приступов увеличивается. А вообще, за сегодняшний день это третий, чего никогда еще не было.
Я помог ему удобнее усесться на подушках, но его до сих пор передергивало от приступа, отчего он постоянно зажмуривался. Тогда я попросил гаскарца сбегать за лекарем, но хан Хафиз меня остановил:
– Наиль, не надо лекаря. Думаю, я смогу помочь избавиться от этого.
Хан Хафиз присел позади султана, а я взял его снятый халат, пока тот расправлял рубашку. Оголив спину султана, хан начал прощупывать ее.
– За каждую боль, как и за каждую способность, в нашем теле отвечает какая-то точка. Если найти ее, я с легкостью смогу избавить вас от недуга.
Пока все смотрели, как старый султан корячился от боли, мало кто обратил внимание на то, что делал хан Хафиз. За долю секунды легкий блеск в его глазах сменился чернотой, полностью заполонившей их. Все это произошло настолько быстро, что когда Марат Султанович пришел в себя, все что он мог сказать, это:
– Я не чувствую боли…
– Прошло?
– Кажется… да…
Хан отнял свои ладони от спины мужчины и улыбнулся. Марат Султанович поднялся, сделал несколько шагов по шатру, сопровождаемый взглядами предводителей, и засветился:
– Действительно, вся боль прошла!
