- Со взрослыми нечего... в зале постелила…
Кинув прощальный взгляд на разрумянившуюся Раечку, я покорно тащусь за матерью.
+++
….Духота перегретого за день «зала» и скрежет бузины о стекло не дают мне заснуть... Я прижимаюсь к влажной подушке и прокручиваю в голове события прошедшего дня - речка... Раечка в купальнике... ароматная апельсинка…
Мне вдруг становится ясно, что день не закончится, пока я не переговорю с соседкой откровенно…
Натянув на голое тело тесноватые шорты и любимую футболку с профилем Че Гевары, я решительно выхожу во двор.
Слабый, мутно-желтый свет от висящей над крыльцом лампочки с трудом пробивается сквозь зеленые заросли. Белая садовая дорожка змейкой тянется через сад…
Прихватив пару кирпичей и обойдя недостроенный Петровичем забор, я подкрадываюсь к соседскому домику...
Здесь все окна распахнуты. С чердака разносится мощнейший храп.
Привстав на кирпичи, я заглядываю в темный оконный проем. Посреди небольшой комнаты маячит стул, у дальней стены - широкая кровать, где под простыней прорисовываются очертания тела, а на подушке разметались светлые волосы.
Томимая желанием и любопытством, я подтягиваюсь на руках и резким движением перебрасываю ногу во внутрь. Слышится треск рвущейся ткани. Мое тело по инерции переваливается через проем и мешком валится на пол.
Испуганное «кто?!»… возня… и комнату озаряет яркая вспышка света.
В тонкой сорочке, поправляя спадающую лямку, Раечка всматривается в «причину» своего пробуждения.
- Ты что? - тревожно спрашивает она меня.
Мой язык отказывается подчиняться, я мычу:
- Ммыыыы.
- Господи, ударилась? – глаза Раечки в ужасе округляются.
Приблизившись и наклонившись надо мной, она начинает лихорадочно ощупывать мою голову и руки.
- Так что? – переспрашивает она.
Я хлопаю ресницами и цежу:
- В гости пришла.
Раечка вздыхает и белозубо улыбается:
- Давно не виделись! - потом подумав, добавляет: - Топай домой.
- Штаны, - развожу я руками.
На лице Раечки недоумение:
- Что штаны? Господи, а по-человечески объяснишь?.. Обернись, - просит она.
Сгорая от стыда и унижения, я поворачиваюсь к ней растерзанным задом. Слышу сдавленный смешок и короткое:
- Снимай.
Вынув из трюмо банку с нитками, Раечка неторопливо подбирает нужный мне цвет…
Пару минут спустя, прикрывшись простынью, я расслабленно сижу на кровати вместе с Раечкой.
Персиковый плафон ночника отражается во всех трех зеркалах трюмо… Комната тонет в желто-оранжевом свете. Затаясь, я любуюсь профилем Раечки. Ее закушенной губой… движениями, стягивающими прореху… художественными стежками… От духоты и прилагаемых усилий на Раечкином носике выступили капли пота. Хочется коснуться их пальчиком и смахнуть… А еще поцеловать эти капельки и аккуратный носик… Я благодарю бога, что на чердаке не стихает Володечкин храп... Как хорошо, думается мне, жить в этой комнате… просыпаться и засыпать с Раечкой… загорать, танцевать танго… Что ей Володечка? Зачем?..
- Надевай, - прерывает мои размышления Раечка, - почти новые!
Повертев в руках «отремонтированную» продукцию и на секунду замявшись, я решительно скидываю простынь и сверкая голым задом, начинаю натягивать шорты, на глазах у остолбеневшей Раечки...
Меня трясет... ноги путаются в штанинах... застежка-молния заедает... С трудом натянув шорты и застегнувшись по всем правилам, я поднимаю на Раечку глаза…
Мы стоим рядом... Ее бледное лицо кажется совсем белым, оно осунулось, но... темные глаза мерцают.
Пальцами она касается моих волос, нежно проводит по щеке. Движения ее мягки и неторопливы… Мое сердце сладко и смешно трепещет. Прикосновения шероховатых Раечкиных губ успокаивают меня и снимают ложную стыдливость. Я доверчиво льну к ней, как дочь к матери... Приобняв, Раечка покрывает мои щеки, губы, шею порывистыми поцелуями. Светлые кольца ее волос, подрагивают и щекочут мне лицо... руки сжимают все крепче и крепче...
