- Если ты хочешь удачно выйти замуж, нужно чаще носить платья и юбки! Это же сексуально, мужчины так и клюют! А волосы?! Ну зачем ты опять обстригла волосы?! Как мужик несуразный, ей-Богу!
Объяснять Алисе, что я лесбиянка, мне не хотелось. Она с подросткового возраста достает меня советами на тему моды и внешности. Наверное, и мне пророчит брак с миллионером. Даже мама смирилась с моим "холостяцким" существованием, впрочем, не понимая до конца, с чем это связано. А Алиса считает своим долгом при каждой встрече помочь мне устроить личную жизнь, покупая красную помаду, босоножки на каблуке или давая мой номер какому-то из своих, цитирую: "перспективных и симпатичных" знакомых. Знакомые, благополучно посланные лесом, звонили Алисе и обижено высказывали ей, какая хамка её сестра. Потом я выслушивала от Алисы, что я сама гублю свою жизнь и если бы не ерепенилась, давно имела бы свой дом на Карибах. После её отъезда в Америку, как все думали на ПМЖ, я вздохнула с облегчением. И вот сейчас, в связи с её неожиданным возвращением, всё начинается сначала.
Всю дорогу до машины Алиса рассуждала о платьях и их смысле в жизни женщины. Я, закатив глаза, слушала её теории и в очередной раз поражалась, как скупа была судьба, отмеряя ей интеллект.
- Ты все там же, на Бухарестской? - спросила она, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье.
- Угу, - хмуро кивнула я, заводя машину. Мы выехали на шоссе и помчались в сторону кольцевой.
- Как мама? Все с Виктор Степанычем живет?
- Да.
- А у тебя есть кто на примете?
- Нет.
- Что, вообще никого?! - брови Алисы взлетели вверх. - Ты что, хочешь старой девой остаться? Всю жизнь одна прожить?!
- Я кое с кем рассталась недавно, - я сказала это намеренно, надеясь, что сестра сжалится надо мной и даст передышку. Я всегда переоцениваю возможности других людей. В глазах Алисы появился явный интерес. Она повернулась ко мне и спросила:
- Правда? А кто он? Кто?
- Он... э-э-э... - я задумалась. На самом деле два месяца назад я действительно рассталась с одним человеком. Но не говорить же Алисе, что это была Нина. Нина... восемь лет, пять из которых мы прожили вместе. Наше знакомство состоялось еще до того, как Алиса вышла замуж за Ричарда и уехала в Штаты. Я тогда училась на четвертом курсе, а она заканчивала магистратуру. Взгляды, оговорки, случайные столкновения. Я была слишком осторожной, чтобы поверить, что Нина действительно интересуется мной больше, чем просто другом. Когда она впервые поцеловала меня после поездки в Петергоф, я оказалась к этому совершенно не готова. Три дня пряталась дома, отключив телефон, и думала: "А правда ли это? Не привиделось ли мне? Может, она просто пошутила?". Но слишком однозначным был тот поцелуй, слишком напористым язык, проникший в мой рот и слишком понятным даже для меня взгляд ее серых глаз. Я сдалась. Вышла из подполья. Приехала к ней, позвонила в квартиру... Восемь лет, а я помню всё, как будто это было вчера...
- Галя, алё?! Так кто он? - голос Алисы вывел меня из оцепенения.
- Он, - встрепенулась я, - врач. Офтальмолог.
- М-м-м, лечит зеркала души, - мечтательно протянула сестра, а меня чуть не стошнило от подобного определения.
Мы быстро добрались до дома. Припарковавшись, я вынуждена была три раза спуститься и подняться, пока перетаскала всю кладь сестрицы. Она же с милой улыбкой стояла в стороне и командовала:
- Не зацепи, там хрупкое, осторожнее! Ой, не переворачивай, не переворачивай! Куда ты тянешь, ты же поцарапаешь!
- Ты щас сама потащишь свое барахло! - не выдержала я.
- Ой, да ладно, ты же знаешь, у меня больная спина, - улыбнулась Алиса. Я в гневе скривила лицо. Про её больную спину я слышала всегда, когда нужно было сделать что-то полезное. Зато при покупке туфель на пятнадцати сантиметровом каблуке, спина почему-то переставала иметь хоть какое-то значение.
Наконец все чемоданы заняли почетные места в моем коридоре, и я, не без облегчения, закрыла входную дверь.
Из комнаты, жалобно мяукая, показалась Мюсля.
- МАУ!
- Ой, у тебя еще и животина здесь, - поморщилась Алиса, глядя на кошку. - Шерсти, наверное, полно.
