- Мау! - сказал хриплый голос за моей спиной. Я вздрогнула и обернулась. Кот сидел, облизываясь и наблюдая за мной во все зеленые глаза.
- Что, еще хочешь? - спросила я. - Ну ты нахал! - и достала из упаковки еще кружок. На этот раз товарищ был куда менее скромен. Он в два прыжка настиг несчастный колбасный кусочек и принялся уплетать его. Я же, наконец, нашла ключи и открыла дверь. Послышался звонок домашнего телефона. Я, бросив пакеты на лестнице, кинулась к нему. Это звонила мама.
- Доченька, с наступающим, с наступающим!
- Спасибо, мам, и тебя!
- Как ты там, солнышко? Все хорошо? Как Витенька?
- Витенька хорошо, привет тебе передает, - поспешила ответить я. Витенька - это мой воображаемый жених, которого никто никогда не видел, но все верят в него. Прям как в Бога.
- Вы хоть приезжайте в следующем году, - с надеждой попросила мама. - Не знаю, мам, ты же знаешь, он моряк у меня. Редко дома бывает, - от собственной лжи хотелось плакать и смеяться одновременно.
- Ну ладно, доченька, я целую тебя, целую, милая! Звони!
- И я тебя, мамочка! Пока!
Закончив разговор, я вышла на лестничную клетку, чтобы забрать пакеты. Кота уже не было. "Наелся, зараза", - подумала я про себя и закрыла дверь. Предновогодние хлопоты. Разобрав пакеты, я приступила к приготовлению оливье. Поставив вариться картофель и яйца, я принялась за колбасу. На улице было белым-бело - поднялась и закружила метель. Сумерки опускались на город. Я снова подумала о том, что ты делаешь сейчас. Может, печешь с мамой традиционный рыбный пирог или украшаешь гирляндой карниз в гостиной. Мне вдруг снова сделалось нестерпимо грустно. Почему так случилось? Куда ты ушла? С чем ты сейчас? И в чем? Эх... Я вдруг подумала о том, что неплохо было бы нарядить ёлку. Полезла на антресоли, достала замотанную в пыльный черный пакет искусственную елку и коробку со старыми советскими игрушками. Вот старенький попугай с блестящими зелеными крыльями и красными глазами, вот длинная золотая сосулька, вот странная звенящая гирлянда из стеклянных трубочек и шариков. А вот мои любимые игрушки - прозрачные цветные шишки, как будто припорошенные снегом. Я затащила всё это добро в гостиную и принялась раскладывать на ковре, любовно разглядывая. Сбор ёлки так поглотил меня, что я не сразу услышала мобильный, надрывающийся на кухне. Звонила Ирка.
- Саш, ну ты чего не берешь?! Я уже еду, везу Абрау! - голос у подруги был веселый.
- Ты уже бутылку откупорила, что ли? - спросила я.
- Не, я винца дома чуть-чуть выпила!
- Вас понял, капитан, не сбейтесь с курса.
- Да что ты начинаешь-то сразу?!
- Ладно, не ори, жду тебя, - я положила трубку. "Чуть-чуть" винца в Иркином исполнении обычно колеблется от 0,5 до 1 литра, поэтому я заранее предвкушала безудержное веселье, которое начнется, когда она зайдет на порог моей квартиры. Закончив с ёлкой, я зажгла гирлянду и отошла, чтобы полюбоваться. За окном стемнело, почти доходило пять. Но, как бы ни хотелось мне сесть под ёлку и гипнотизировать глазами перебегающие огоньки, на кухне заждался неприготовленный оливье и, кажется, уже выкипела картошка. Ирка подоспела как раз к расчленению огурцов. Румяная и запыхавшаяся, с белой пушистой шапкой набекрень, она ввалилась в квартиру и бросилась целовать меня.
- С наступающим, Сашуленька!
- И тебя, дорогая, - я похлопала Ирку по холодной коже дубленки, - ты бы разделась.
- Сейчас, сейчас, - заторопилась подруга, - вот в пакете алкашка, и еды я еще кой-какой прикупила, раскидай по холодильнику. Я взяла продукты и понесла на кухню. Через минуту подоспела Ирка и, оглядев мой недоделанный оливье, скептически поинтересовалась:
- Это что, всё?
- Я вообще-то не планировала отмечать.
- Ты еще в простыню завернись и ползи на кладбище. Подумаешь, ушла эта фифа, да ну, и наплевать-то на неё! У тебя я есть, в конце концов, у! - с этими словами Ирка поправила выдающийся бюст пятого размера и заржала. Я улыбнулась и кивнула:
- Куда ж я без тебя?
- Так, а кроме оливье-то, будет еще еда?
- Я курицу купила еще. - Тоже хлеб, давай, руки помою и помогу. Сейчас мы враз всё сделаем!
