— Я нащупала шарик, вот здесь… — И рука Магды потянулась к ключице.
Александр не нашел ничего другого, как сказать, что Магда придумывает себе невесть что. Завтра — рабочий день, и ей надо выспаться. Магда еще раз вздохнула и притихла.
* * *
И снова завершился длинный трудовой год. Одним из признаков этого для Магды и Александра было очередное появление в их доме ничуть не стареющего, всегда элегантного Семена. Его приезд внес оживление. Он без конца о чем-то рассказывал, будоражил несбыточными затеями, например предлагал всем вместе отправиться в путешествие по Средней Азии или поехать к морю, в Сухуми, а лучше всего слетать на недельку в Париж. Потом он сказал, что есть возможность прокатиться по Каме и Волге. Это было соблазнительно. Но в этом году Алешка сдавал выпускные экзамены, а потом собирался поступать в военное училище. Магда и Александр решили провести отпуск на даче у Белых камней.
* * *
В ближайшее воскресенье они поехали к Белым камням. На Магде, Валерии и Александре были поизносившиеся походные куртки, спортивные трико и кеды, и только один Семен не пожелал расстаться со своим единственным темно-серым костюмом-тройкой, шляпой и начищенными до блеска полуботинками. Сидя на скамье электрички, он постоянно оглядывался по сторонам, любуясь сменяющими друг друга пейзажами, а иногда вскакивал и прохаживался. Наступив на ногу одной из женщин, он пробормотал: «Прошу пардона», — и, не обращая больше на нее внимания, пошел дальше. Вслед он услышал: «Вот, ходют тут нероботи разные, аж прямо по ногам. А еще в шляпе!»
Семен сел против Александра, уставился на него неподвижным взглядом и спросил:
— Может быть, вы мне объясните, Александр Александрович, на каком основании какая-то тетка говорит мне грубости? — Он не отводил глаз и ждал ответа. — Вы только подумайте, сколько поколений интеллигенции пострадало ради того, чтобы дать вот таким, как она, нормальную человеческую жизнь! Ту, что они имеют сегодня со всеми своими благоустроенными квартирами и прочими удобствами. А стоит войти в троллейбус или электричку, они же тебе орут: «Эй ты, в шляпе!»
— Вам бы дать визу и лишить возможности видеть всю эту красоту.
— Нет уж, извините, Россия — это мое! А все остальные ваши дела меня просто не волнуют. — Семен посмотрел на Валерию и Магду. — «О, как милее ты, смиренница моя! О, как мучительно тобою счастлив я»… — продекламировал он.
— Почему мучительно? — спросила Валерия. — Безнадежная любовь? Надежды юношей питают. Или вы уже не чувствуете себя юным?
— Я-то чувствую, важно, как меня воспринимают…
— Воспринимают! — успокоила Валерия.
От станции до залива они дошли незаметно, неторопким прогулочным шагом.
По дороге им встретилась компания пьяных парней с волосами, отросшими до плеч. Они попросили закурить и, когда Александр достал из кармана пачку дешевых, но крепких сигарет, которые он обычно курил, спросили: «А с фильтром нет?»
— По воскресеньям без фильтра не принимаем, — попытался было съязвить Семен, о чем сразу пожалел Александр. Он еще помнил не такую давнюю историю, которая произошла примерно в этих же местах с Владиславом.
Парни глянули на Семена и, видимо подумав, что дело имеют не иначе, как с высоким начальством, извинились, поблагодарили за курево и пошли. На сердце у Александра отлегло. Встреча могла принять и другой оборот, а надеяться в таком случае Александр мог только на себя, по крайней мере, не на Семена.
Тот шел теперь немного впереди по вьющейся тропке, среди буйно зеленеющей травы и беспечно насвистывал. Потом обернулся и сказал:
— Вот вам — плоды вашего воспитания. Жалею, что из-за провинциальной щедрости и обходительности Александра я не разделался с ними!
Ответом на эти слова был дружный смех. Смеялся и Семен.
— Нет, в самом деле, — снова обернувшись, сказал Семен. — Какого черта — ходят тут всякие разные и хамят. А почему? Вы задумывались? — Ничего не услышав в ответ, он произнес последнее за всю дорогу: — Вот то-то! — И дальше шел молча до самого залива.
На даче Магда занялась георгинами. Валерия сидела за столиком под высоченной разлапистой елью и курила. Она и не подумала там, на дороге, угощать сигаретами пьяных парней. Они были глубоко ненавистны ей — все пьянствующие длинноволосые лоботрясы, ненавистны с тех пор, как от них пострадал Владислав. И в этот раз, поведи они себя агрессивно, она била бы их по пьяным мордам всем, что бы ей ни попалось под руку. «А Семен все же молодец, — подумала она. — Не испугался…»
