– Сократить, говоришь? Можно. До двух с половиной часов – тебя устроит?
– Еще бы! – с готовностью выпалила я, временно преисполнившись энтузиазма. – А… в чем подвох?
– Для меня – ни в чем. – Он прикрыл глаза, мечтательно облизнулся. Демонстратор, чтоб его… – А вот для тебя… Впрочем, и для тебя ничего особенно неприятного. Мм?
Меня передернуло.
– Нет уж, я себя больше грызть не позволю. Лучше пешочком.
Максимилиан изобразил искреннее огорчение.
– А я бы не отказался… еще разок. Неужели тебе так противно?
– Омерзительно, – подтвердила я. И добавила, скорее убеждая себя: – Ужасно и гадко. И вообще – обидно. Вот.
– На вкус и цвет, как говорится… А некоторым нравится. – Он сощурил синие-синие глаза и сладенько улыбнулся. – Особенно юным наивным девицам…
– …страдающим излишней романтичностью и полным отсутствием инстинкта самосохранения, – цинично закончила за него я. Спор из забавы начал превращаться в нечто серьезное. Меня не переставало преследовать ощущение, что Максимилиан имеет в виду что-то одно, а я понимаю совсем по-другому.
– И не только им, – продолжал между тем князь вкрадчивым тоном вербовщика из секты. – Ты удивишься, узнав, скольким эстиль нравится чувствовать себя уязвимыми и беззащитными. Многим шакаи-ар напоминают вампиров, а этот образ окружен ореолом романтики…
Я закашлялась, пытаясь скрыть смех. Вампирская романтика. Ну-ну. Ладно подростки, тем более человеческие, хотя и среди наших дурочек хватает: любопытство в чистом виде. А взрослые, мудрые, могущественные эстиль… Дэйр бы, наверное, сказал, что все дело в нехватке адреналина. Среди людей полно тех, кто жить не может без экстрима – без прыжков с парашютом, скажем, скалолазания или, на худой конец, «ужастиков» на ночь. По-моему, глупость несусветная. Этим могут увлекаться только те, кто никогда не боялся за свою жизнь по-настоящему. Например, «золотая молодежь» или…
…или древние, всесильные равейны, умирающие со скуки. Что ж, возможно, он прав, по крайней мере со своей точки зрения. Тем более эстиль и те, кто рангом повыше, вполне могут контролировать шакаи-ар и не позволять им причинять настоящий вред.
– Я не отношусь ни к первой, ни ко второй категории.
– Ну-ну. – Взгляд Ксиля стал теплым и каким-то… масленым, что ли, так говорят? – Только дай мне шанс, и посмотрим, что ты скажешь тогда.
Если бы так развязно себя вел один из моих одноклассников, то давно бы схлопотал учебником по затылку. А тут приходилось давить недовольство и молчать. И так – еще минимум неделю! Дни и ночи напролет! И кстати, о ночах…
– А палатка в рюкзаке? Или мы на земле будем спать? – поинтересовалась я и неуверенно добавила, будто бы оправдываясь: – Я насекомых боюсь… и змей тоже. Поэтому просто на земле, наверное, не усну.
– Палатки нет, есть кое-что получше, – ответил Максимилиан и интригующе замолчал.
– И что же это? – искренне заинтересовалась я. После костюма из настоящей аллийской ткани и зачарованного рюкзака можно было ожидать чего угодно. В том числе и карманного дворца вместе со рвом, яблоневым садом и фамильным привидением.
Однако Максимилиан не спешил раскрывать секреты.
– Потом узнаешь. Предупреждая твой следующий вопрос: потом – это вечером. Устроим привал, и сама все увидишь.
– А до вечера так и будем идти? – робко возмутилась я. – А поесть?
– Лично я сыт. Пока… Спасибо за угощение, кстати. Или я уже говорил?
Интересно, ему когда-нибудь надоест об этом напоминать? Да еще с таким невинным видом? Или это у меня паранойя, и в самых обычных словах мне мерещится издевка?
– А я – голодная! И уставшая. Вот свалюсь… – грозно посулила я.
– Свалишься – тогда и посмотрим, что делать, – проигнорировал Максимилиан мои угрозы с истинно княжеским великолепием.
И отвернулся. Прием окончен, господа недовольные имеют право молчать в тряпочку. Блеск!
На некоторое время воцарилась тишина. Максимилиан целеустремленно шагал вперед, руководствуясь при выборе дороги чем угодно, кроме здравого смысла. Я угрюмо плелась следом, перебираясь через коряги и бревна, проваливаясь в не замеченные вовремя ямы, продираясь сквозь бурелом… и размышляя о последних событиях. Мой похититель явно что-то недоговаривал.
