— Значит, — с сожалением сказал Олег, — прав был ты, а не я. Ведь это ты доказывал, что число ветвей не может быть бесконечно большим, поскольку волновое уравнение для каждого события имеет ограниченное число решений.
— Да, но я с тех пор…
— А я, — Олег повысил голос, — утверждал, что число ветвлений каждого события бесконечно велико и, следовательно, должны существовать в бесконечности многомирия абсолютно все варианты человеческой судьбы — счастливые и несчастные. Я был уверен! А теперь знаю, что ошибался. Число ветвлений каждой судьбы ограничено, Дима. Извини. Я ничем не могу тебе помочь. Я хотел. Очень. Хотя бы в память об Ире… Чтобы тебе было хорошо. Не получается. Среди огромного числа вариантов твоей жизни нет ни одного, в котором ты был бы счастлив.
— Ну вот, — сказал я, ощущая в душе пустоту, которая, как я теперь знал, не заполнится никогда, — мы и разрешили давний научный спор. Ты хотя бы раз признал, что прав я, а не ты.
— Число ветвлений конечно, — повторил он. — Ты рад, что оказался прав?
Он что, издевался?
— Прощай, — сказал я, вышел и тихо закрыл за собой дверь. Три секретаря пророка, сидевшие за компьютерами, даже взгляда на меня не подняли. «На сегодня приём окончен», — прошелестело из скрытых под потолком динамиков, и десятки людей, ожидавших в приёмной, с разочарованием вздохнули.
На улице было ветрено, накрапывал дождь. Машина, взятая напрокат, стояла в двух кварталах: ближе не оказалось мест для парковки. Когда я сел за руль, волосы мои были мокрыми, рубашка прилипала к телу, а мыслей не было вообще. Кроме одной. Зачем мне такая жизнь?
Я медленно ехал по правой полосе и даже не знал, в каком районе города оказался, когда впереди появился указатель: «Дальше — тупик». Я свернул к тротуару и заглушил двигатель.
Когда-то мы спорили с Олегом. Не только мы, конечно, это был популярный лет пятнадцать назад спор в теоретической эвереттике: ограничено ли число событий в мире постоянных ветвлений. Я говорил: да, ограничено, и мои аргументы… Господи, я и представить не мог, что, победив в научном споре, проиграю собственную жизнь! Дождь… Теперь всегда будет дождь…
Телефон заиграл мелодию венгерского танца Брамса, я нашарил в сумке аппарат и поднёс к уху.
— Дима! — я не сразу узнал голос, это оказался Михаил Натанович, врач, лечивший Иру и не сумевший спасти. Мы иногда созванивались, точнее, обычно звонил я, когда становилось совсем невмоготу.
— Дима, я вам звоню уже десятый раз…
— Я выключал телефон, — сказал я. Вот уж кого мне не хотелось сейчас слышать…
— Неважно! Я хотел сообщить… сегодняшний анализ оказался гораздо лучше прежнего. Намного лучше. Это новое лекарство… Оно, знаете, действительно… Дима, я думаю, что теперь всё будет хорошо. Вы меня слышите?
Всё будет хорошо… Новое лекарство… Ира…
— Как она? — спросил я, сжимая телефон в руке так, будто хотел сломать.
— Ночь спала нормально…
— Ира…
— Ирина Яковлевна сегодня впервые сама позавтракала.
— Да, — сказал я. — Спасибо, что позвонили. Я буду в больнице к девяти вечера, раньше просто не успеваю.
Телефон я бросил рядом с собой на сиденье.
Олег сумел? Как же так? Он сам сказал — и часа не прошло, — что число склеек ограничено, что если Ира умерла, то…
Он ошибся? Или сумел сделать то, что сам для себя полагал невозможным? Или понял всё-таки, что многомирие бесконечно в своих ветвлениях и есть, обязательно есть такая ветвь, в которой всё, абсолютно всё получается так, как…
Я поднял аппарат и набрал знакомый уже номер. Я должен был хотя бы сказать «спасибо».
— Мне нужно поговорить с Олегом Николаевичем, — попросил я, когда кто-то из секретарей ответил на звонок,
— К сожалению…
— Это говорит Манцев, его старый друг и коллега, я только что у него был и хочу…
— К сожалению, — повторил серый, как дождь за окном, голос, — это невозможно. Олег Николаевич скончался вскоре после вашего ухода.
Как — скончался? Он же был совершенно здоров и прекрасно себя чувствовал, когда…
— Не понимаю, — пробормотал я. — Как это…
— Сейчас у нас полиция, — сообщил секретарь. — Наверно, они захотят поговорить и с вами, вы были последним посетителем. Минут через десять после вашего ухода…
